Праздники

– Да ладно тебе меня расхваливать. – Валентин Васильевич криво улыбнулся.

– Жора, а ты страховщиком работаешь? – спросил Гриша.

– А? Я? Да, подрабатываю. Кто бы мог подумать, что этой ерундой заниматься буду. Я страхи показываю.

День проходил монотонно. Валентин Васильевич никуда не спешил. Его песни прошли несколько кругов, уже запомнились Грише. В них и правда чувствовалась особая душевность. Валентин Васильевич вынимал кассету, шарил в кармане, доставал другую, начинал новую песню.

Гриша всматривался в лицо Жоры, пытаясь понять, изменилось ли его бытие за десять лет, что они не виделись.

А Жора по достижении средних лет понял, что в жизни нет ничего внешне интересного, что интересное спрятано внутри. Как-то по безделью он повел соседа на местное кладбище болотистыми дорогами, показывать нечистую силу. Жора тогда сам не понял, отчего сосед побежал с тех мест, как ошпаренный. А на следующий день по селу пустился слух, что Жора помешан с нечистым, что знает магию. Стали приходить разные люди, просить, чтобы тот сводил их на кладбище, показал страхи. Жора водил, оплату за это брал, на то и жил. Стали даже из города приезжать. Так жизнь и пошла.

– А как ты их показываешь? – после часового молчания шепотом спросил Гриша.

– Тихо, ты тут человек новый, – так же шепотом начал Жора, – я тебя научу жизни. Выгодное дело, я тебе скажу. Потом поедешь к себе – тоже сможешь показывать. Выбирай ночь поветренее. А еще лучше, чтоб дождь шел. Узнай об этом заранее, почитай прогноз погоды в газете. Ведешь потом олухов на кладбище. Ведешь дорожками болотистыми, чтобы под ногами жижа журчала. Они идут, прислушиваются, боятся уже. Потом рассказываешь, как на этом месте покойник вылезал из могилы. А веточки колышутся, ветерок дует, страхи ползут. Понимаешь, тут все просто. Если олухи пошли смотреть страхи, то они уже того… Их и пугать не надо, и так пуганые. Ветерок подует, кустики шелохнутся, смотришь – у них штаны мокрые. Ты им скажи тогда, что тут рядом новопохороненный ходит. Побегут потом прошибленные. А на утро всем раззвонят, что ты страхи знаешь. Участковому заяву кинут: мол, ты с покойниками в сговоре.

– А их там нет? Этих страхов?

– Ну какие там страхи-то? – засмеялся Жора. – Кусты колышутся, деревья скрипят. Сегодня собирались из города приехать. Хочешь, пойдем с нами. Только не заржи, когда кусты заколышутся. Репутацию мне подмочишь – не прощу. Лучше тоже показывай своим видом, что боишься.

– Ладно.

Валентин Васильевич, казалось, не заметил сказанного. Он продолжал слушать душевные песни и смотреть в окно.

К вечеру приехали двое странных молодых парней, аккуратно одетых, с сумками. Один вынул толстый блокнот.

– А это тебе зачем? – спросил Жора.

– Записи делать буду.

– Так там же темно. – Жора захохотал. – Ох, тяжко же с вами.

Жора с улыбкой посмотрел на Валентина Васильевича, а когда вновь пришедшие отвернулись, шепнул:

– Все глупее и глупее приезжают. Совсем, видно, тронутые. Записи он делать собрался.

Жора вышел во двор, понял, что ветер разошелся для страхов достаточный.

– Пойдем потихоньку.

Валентин Васильевич пошагал в другую сторону, оставляя ищущих на своих дорогах.

Кладбище располагалось за болотистыми тропинками, в прилесье. Туда ходили по клюкву. Дороги были запутанные, будто специально созданные для Жориных дел. Приходилось часто сворачивать. Жора шел впереди с фонарем. Некоторые места хорошо освещались луной. Гриша внимательно следил за лицами пришедших из города. Они были напряжены. Гриша тоже изобразил напряжение.

– Была история в этих местах, – начал Жора. – Хоронили одного деревенского. Священник приехать не смог, так неотпетым и зарыли. А на девять дней с кутьей пришли, смотрят: а все венки, цветы, что лежали, разбросаны. Думали поначалу, что хулиганы. Да одна старуха сказала, что вечером до этого на кладбище задержалась, видела, как человек в костюме, аккуратный такой, венки разбрасывал. А как сказала, что за костюм на нем был, так многие в обморок и попадали. Покойник то был.

При этих словах лица пришедших напряглись еще больше. Подул ветерок, зашевелились кусты. Деревья начали скрипеть. Один из пришедших остановился.

– Пойдем, пойдем, мы еще не дошли, – с привычным спокойствием сказал Жора. – Тут они еще не появляются, только голоса подают.

– А мы их даже увидим? – нерешительно спросил один из пришедших.

– Конечно, – без сомнений ответил Жора. – Некоторые из могил выходят, прогуливаются здесь. Я покажу.

Услышав это, Гриша чуть не рассмеялся, но, вспомнив уговор, постарался сделать испуганный вид и показать, что ему тоже страшно.

– Сейчас на точку придем, – все с той же невозмутимостью заявил Жора, – там страхи и пойдут.

Пришедшие побледнели. Их бледность пробила даже темноту, стала видна Грише. От этого Грише захотелось смеяться еще больше, сдержаться было трудно.