Пражская весна

Кроме всего прочего, на повестке дня стоял злободневный вопрос о существовании МВД. На июнь шестьдесят шестого года такого министерства не наблюдалось. МВД было распущено после войны и его функции были переданы в республики. Из своей реальности я знала, что министром внутренних дел должен был бы быть Николай Анисимович Щелоков, старый знакомец Брежнева по Днепропетровскому горисполкому. Ну что ж, ускорим это назначение. Мы с Косыгиным лед вроде бы растопили. Хоть он и бесится по поводу моего мнения о хлебных интервенциях.

– Александр! – я нажала на кнопку селекторной связи со своим секретарем. – Соедините меня с Косыгиным.

– Минуту!

– Добрый день, Леонид Ильич! – Раздался в трубке голос Косыгина.

– Добрый день, Алексей Николаевич, как вы относитесь к общественной безопасности?

– Вы хотите вернуться к обсуждению введения отдельного министерства? Вы уже поднимали этот вопрос в начале апреля.

– Да, я бы хотел услышать вашу точку зрения на штатную структуру!

– Да, я подготовил кое-какие наметки. Когда я могу к вам подойти?

– Минут через двадцать я буду вас ждать.

– Мда, – я поджала губы. – Косыгин явно в курсе. Вот только, что обсуждал товарищ Брежнев в начале апреля по поводу министерства общественной безопасности, я-то не в курсе!!

Косыгин подготовился по вопросу министерства общественной безопасности достаточно основательно. Это не было ответом на задание на Политбюро, отнюдь нет. Все дело было в серых кардиналах от идеологии. Пельш и Суслов. Старые партийцы – ленинцы. Суслов забирал большое влияние на Брежнева. Косыгина это беспокоило. Если Шелепин в заговоре против Хрущева был больше в роли маршала Жукова, то Суслов дергал за свои тайные ниточки, и набирал силу исподволь. Косыгин, анализируя командировку Фурцевой в Ленинград понял, что Суслов нечаянно влез в отношения Брежнева и Команданте. Косыгин не знал, о чем договорились на майской встрече Команданте с Брежневым, но постоянные намеки Леонида Ильича о приезде Команданте в Ленинград и прямо таки продавленное решение о введении джаза в программу обучения в музыкальных училищах наводили Косыгина на мысль о далеко идущих планах товарища Брежнева.

Я сидела и с интересом слушала ПредСовМина. Действительно, план по министерству общественной безопасности у него был готов. Косыгин планировал воспользоваться министерством РСФСР как базовой платформой, в том числе он претендовал на ГУЛаг. ГУЛаг сейчас входил в состав КГБ.

– Знаешь, Алексей Николаевич, Соловецкий монастырь, другие объекты ГУЛага лучше пока не трогать. Там отлаженная система, если мы сейчас на начальном этапе затеем перевод этих структур, головной боли не оберемся. Мы сделаем по другому. У нас контакт с финнами налажен, нужно договориться об обзорных экскурсиях по их тюрьмам и сизо, пусть товарищ Громыко организует нам встречу с премьер-министром. Я думаю, что мы можем закупить проекты их тюрем для строительства в Ленинградской области, Коми, Карелии. По температурному режиму они совпадают. Я думаю, может, поговорить о подряде на строительство и связном кредите. Это всяко лучше будет, чем опять у нас что-то развалится.

– Да, – согласился Косыгин, – встретиться с финнами не помешает.

– Теперь давайте подумаем об образовании персонала. – Сказала я. – Необходимо будет по РСФСР в каждой крупной административной территории организовать сеть академий МВД, в которых бы преподавались как юриспруденция, следственное дело, криминалистика, психология.

– Психология?! – удивился ПредСовМина.

– А чему удивляетесь? – поинтересовалась я.

– Но это буржуазный пережиток!

– Товарищ Косыгин, – печально произнесла я. – Вы ведь не в курсе, что генетика используется в криминалистике. Похоже, академик Лысенко вам всем мозги основательно промыл. Что касается психологии, то психология вынуждена в том числе и на медицинской основе обосновывать человеческие порывы. Психология развивается как противопоставляющая себя наука богословию. Это в богословии постоянно талдычат, что Бог все предопределил, а психология дает реальный вывод о том, что делает и почему человек. Допустим, те же наши друзья итальянцы. Есть у них один ученый, Ломброзо. Ломброзо использовал признаки внешней конституции человека. На самом деле знаете – почему учение Ломброзо сработает в Европе, но попадет мимо у нас?

– Почему? – Косыгин был ошарашен. Он привык видеть немногословного Брежнева, который практически никогда ничего не рассказывал, за него говорил Черненко. Поэтому у остальных складывалось мнение о недалекости и косноязычии Леонида Ильича.

– Особенность Европы в кровосмешении. Малая территория – быстро перемещающиеся между собой группы близкородственного населения приводят к постоянному обмену генами между дальними и близкими родственниками. Естественно, генетические мутации будут сказываться на внешности. У нас же площадь страны большая, народу поболе, и обмен генами идет между малыми и крупными национальностями, поэтому физических признаков вырождения меньше.