Предания и мифы средневековой Ирландии

Потом услышали они музыку волынок, рогов и арф, что играли множество песен, и никогда прежде не приходилось Баэтгалаху слышать мелодии лучше этих. Потом услышал он голос головы из зарослей тростника, и слаще всех песен на свете была эта песня.

Подошел к голове Баэтгалах.

— Не приближайся ко мне, — сказала ему голова.

— Что? Что это такое? — спросил Баэтгалах.

— Я Донн-бо, — ответила голова, — что обещал играть нынче вечером своему господину, Фергалу, но уж никак не Мурхаду. Оставь же меня!

— А где сам Фергал? — спросил воин.

— Вот его тело, что блестит под тобой, — ответила голова.

— Скажи, кого ж мне забрать с собой, — спросил воин, — ты мне нравишься больше?

— Ты возьмешь меня, — сказала голова, — если только возьмет меня Христос, сын божий. Если ты заберешь меня, поднеси меня снова к моему телу.

— Хорошо, отнесу я тебя, — сказал воин.

Взял он тогда с собой голову и отправился с ней к дому, а когда пришел туда, то увидел веселящихся лейнстерцев.

— Принес ли ты что-нибудь с поля сражения? — спросил его Мурхад.

— Я принес голову Донн-бо, — ответил воин.

— Поставь ее на тот камень, — сказал Мурхад. Узнали ту голову все воины и сказали разом:

— Несчастье выпало тебе, о Донн-бо, что приключилось с тобой такое, ведь не бывало в Ирландии поэта искусней и прекрасней тебя!

— Хорошо же, — сказал тогда воин, что принес голову Донн-бо, — поиграй теперь для нас во имя Сына божьего. Повесели нас сегодня как еще недавно веселил ты своего господина!

Тогда повернулась голова Донн-бо лицом к стене, дабы не видеть света, и запела круинсех[413] так высоко, что поистине не слыхал еще никто на всем свете лучшей песни. Так печальна и тосклива была она, что загрустили воины и принялись рыдать. Покуда были они в тоске и печали, приблизился к голове воин, что принес ее в дом, и поднес голову к телу.

— Воистину, ты поступил хорошо, — сказала голова, — а теперь приставь ее к телу!

Так и сделал воин, и тотчас приросла голова к шее. И случилось это, дабы исполнилось поручительство Колумкилле, что вернется Донн-бо на север домой к матери и расскажет ей вместе со всеми другими о битве и смерти Фергала.

Без Катала, сына Финдуйна, дрались в сражении при Алмайне лейнстерцы, и был опечален Катал, что случилось оно без него. Узнали лейнстерцы, что затаил на них обиду Катал, и решили отнести ему голову Фергала как добычу в бою. Отнесли ее на запад к Каталу, и тогда спел Руманн, филид Фергала:

Сражен Фергал, муж прекрасный, израненный,
грифон, победитель и воин,
плач раздается как гром
от островов Инис Мод до Мананна[414]

.

Жил в ту пору Катал у Глендамайн Королей[415], что у Слеиб Крот, и задумал он убить воинов, что пришли с головой, ибо не по душе ему было убийство Фергала в нарушение условий о дружбе.

Потом обмыл Катал голову, причесал и уложил на ней волосы и покрыл ее бархатным покрывалом. Семь быков, семь свиней и семь баранов приготовили и поставили перед головой Фергала. Тогда на глазах всех мунстерцев покраснела голова и открылись ее глаза Господу, дабы отблагодарить за оказанное ей почтение и честь. После этого раздал Катал еду беднякам близлежащих церквей у Ат Крос Молага и Тулах Мин Молага.

Потом отправился он с благородными мунстерцами предать земле голову Фергала и сам отдал ее Уи Нейллам, а с этим вместе и власть Уи Нейллов Флаитбертаху, сыну Аэда. Тут простился с ними Катал и к исходу месяца вернулся в Глендамайн Королей.

Вскоре началась война против Катала, сына Финдгуйна, и тогда собрал он мунстерцев и двинулся на Фаэлана, правителя Лейнстера, шедшего со всеми тамошними воинами. В битве при Фейле сразились Фаэлан и Катал, и был там сражен Фаэлхар, король Осрайге, а лейнстерцы обратились в бегство.

Вот конец рассказа о распре Катала и лейнстерцев.

Убийство Ронаном родича [416]

Был однажды у лейстерцев славный король, Ронан, сын Аэда[417], и была его супругой Этне, дочь Куммаскаха, сына Эогана, из мунстерских десси. Родила она ему сына, Маэла Фотартайга, сына Ронана, славнейшего юношу, вовеки бывшего в Лейнстере. Всякий вставал перед ним при собраниях и в лагере, на празднествах и на поле для игр, среди битв и охоты. Не чаяли в нем души все девушки, и все женщины желали Маэла Фотартайга.

Умерла его мать. Долгое время оставался Ронан без жены.

— Почему не возьмешь ты себе жену? — спросил его сын. — Лучше стало бы тебе подле женщины.

— Говорили мне, — отвечал король, — что есть у Эхайда, правителя Дун Собайрхе[418], что на севере, прекрасная собой дочь.

— Не пара тебе юная девушка, — сказал юноша, — почему не возьмешь ты женщину? Неужто пристало тебе жить со смешливой девицей?

Но не было с Ронаном сладу, и пошел он, и провел с девушкой на севере ночь, и привел ее с собой. Тем временем объезжал Маэл Фотартайг южный Лейнстер.

— Где же твой сын, о Ронан? — спросила девушка. — Говорили мне, что есть у тебя достославный сын.