Преданная. Невеста (СИ)

Я оглядываюсь и мотаю головой.

Нет. Ни в коем случае.

Глаза горят-горят. И мои. И его.

Мы обмениваемся столпом искр, которые исходят из зрачков, а потом Тарнавский резко вжимается зубами в место, которое навечно отмечено им.

Я ожидаемо пищу:

— Слава, больно!!! — и безрезультатно дергаюсь.

Но ему похуй. Он держит мои бедра крепче. Прикусывает еще раз. По телу прохладным покалыванием проходится удовольствие.

Пальцы ложатся на половые губы. Я учащенно дышу и раскрываюсь. Влажная и полная желания.

Он ласкает меня между ног и гладит пальцами мою татуировку.

Я еще сильнее возбуждаюсь, представляя, какой открываюсь сейчас его взгляду.

Кристина на балконе ёрничала, что я скорее всего и наколоть его себе куда-то успела. Но тогда — еще нет. А теперь наколола.

На моей правой ягодице отныне и навечно находится самая дураковатая из возможных композиция, к которой ни у меня, ни у Славы нет ни малейшей претензии.

Мое влюбленное махонькое сердечко, на котором отдыхает судейский молоток. И подпись почерком, похожим на его «Ваша ебаная честь».

По моей просьбе выводя слова на бумаге, Слава сказал, что я сумасшедшая. Я не спорила. Да. И он меня такую любит.

Судья Тарнавский отлично помнит, на чем мы остановились. Снова приспускает плавки и давит бархатистой головкой члена на вход.

Дергает полотенце в сторону. Наклоняется. Я чувствую его грудь спиной.

Дыхание жжет ухо. Он медленно входит, я выгибаюсь и тихонечко стону.

Двигается медленно, прижимая к матрасу своим весом. После нескольких проникновений — тянет сразу две подушки и устраивает мои бедра на них. Упирается ладонью о матрас. Второй — гладит меня по спине. Придерживает за талию. Трогает грудь. Крутит сосок.

Я с каждым ускоряющимся движением поднимаюсь тазом все выше. Толкаюсь навстречу все очевидней. Кусаю губы. Постанываю и раскачиваюсь на локтях.

Чувствую все то же, что он сейчас. Огромное желание. Агрессию. Ее сброс. Его то и дело выдергивает звонками в реальный мир, который нас, возможно, нахуй сожрет, когда вернемся. Но пока мы тянем друг друга назад. В наш.

Я сжимаю пальцы в замок и сильно давлю ладонью в ладонь. Их от напряжения сводит. Низ живота горит и пульсирует. Слава раз за разом наполняет меня собой, выбивая из тела пошлые звуки.

Когда мне кажется, оргазм сейчас накатит, силой размыкаю затекшие пальцы и пытаюсь зачем-то ухватиться за покрывало. Тарнавский не дает.

Легко разворачивает под собой. Заводит ноги максимально высоко по своим бокам и снова врывается.

Я чувствую трение на лобке. Скольжение дразнит клитор. Глаза закатываются от удовольствия.

Он подается к губам, я тут же выпрашиваю встречу с языком, проезжаясь по его зубам своим.

Он быстро возвращает себе темп. Меня опять подбрасывает под самый потолок. Еще чуть-чуть… Еще немного… Еще разок…

Слава отрывается, нависает и зовет:

— Юля…

Мне так хорошо, что я даже лица его четко не вижу. Но смотрю ответственно. Грудную клетку распирает не меньше, чем внизу. Чтобы не взорваться шепчу ему:

— Я тебя люблю, Слав.

Член входит глубоко. Меня накрывает оргазм.

Я теряюсь в пространстве и времени. Мир крутится. Меня сбрасывает с земли. Лоно сокращается.

Я чувствую толчки… Толчки… Толчки…

Губы на губах и вложенное в моей рот:

— И я тебя люблю.

Дальше — моя непобедимая улыбка и выплеск спермы внутри.

Слава замирает. Я тяну его ближе. Хочу почувствовать вес.

Он все такой же каменный и не выходит. Я веду по волосам на затылке. Собираю влагу на них и шее. Целую в скулу.

Он понемногу расслабляется. Я снова улыбаюсь.

Дышим рвано. Пока не в унисон.

Я смотрю в потолок и чувствую себя самой счастливой на свете.

После ужаснейшей ямы неверия в себя и в нас я пережила дикий подъем.

Наши жизни могли сложиться кардинально иначе. Мы в легкую могли бы разлететься. Сначала не простить могла я. Потом — уже он. Мы могли так и не поговорить. Главное — мы могли друг другу не поверить. Но…

Слава оживает. Целует меня в висок. Я снова улыбаюсь.

— Очень, Юля. Очень.

Хочу вдохнуть и не могу. Слишком прекрасно. Разлетаюсь на осколки.

Глава 29

Юля

Кружевные оборки игривой, экстра-короткой белой юбки приятно щекочут бедра при движении.

В грудной клетке как будто пузырится игристое.

Слава тянет меня за собой в обход шумной толпы, незаметно поглаживает центр ладони большим пальцем и даже не оглядывается, чтобы проверить: улыбнулась ли.

А я улыбнулась.

Мы за официантом следуем вглубь уютного рыбного ресторана, очередь в который тянется далеко за пределы его шумной террасы.

Только мы в этой очереди почти не стояли. Мой любимый взяточник и коррупционер (почти шучу (почти нет)) Тарнавский быстро улаживает вопросы и в Греции тоже.

Для нас находится столик на террасе второго этажа с видом на Эгейское море.

Лучи заходящего солнца мягко окрашивают в золотой оттенок белые стены и наши с Тарнавским лица, а ветер приносит с моря свежий запах и новую порцию соли, которая оседает на загорелой, вопреки нашим с спф-50 стараниям, коже.