Преданная. Невеста (СИ)

Его молчание служит для меня жесточайшим из наказаний. Но даже оно не дает засомневаться, что я все сделала правильно, публично заявив о своей готовности продолжать.

Слава не разговаривает со мной ни в последний день отпуска, ни когда мы ждем в аэропорту и уже летим домой в самолете.

Я не знаю, как лучше. Вижу: он сдерживается, хотя хочет сносить головы. В первую очередь — мою.

В его глазах я натворила лютую дичь. В собственных — сделала то, что должна была.

Пусть теперь я шизанутая девчушка, которая сама напрашивается на участие в маленькой заварушке, но это решение, объективно, не за ним, а за мной.

Прости, любимый.

Из аэропорта нас забирает один из водителей семьи Тарнавских. Даже с ним мой Слава здоровается скупо и хмуро. Отдает мне паспорт без слов. Забрасывает в багажник мой чемодан, не ожидая ни от кого ни разрешения, ни помощи.

Со вздохом обхожу и без бессмысленного мятежа сажусь в машину.

Не знаю, куда он скажет меня завезти. Не знаю, когда вызреет для обмена хотя бы какими-то фразами.

Я не собираюсь больше своевольничать. Только раз. Только так. Но даже говорить ему сейчас об этом смысла нет.

Вздыхаю. Он на меня не смотрит — или в затылок водителю, или в окно.

Машина останавливается рядом с нарядным входом в высотку, в которой расположена квартира Тарнавского. Он сам ведет по плитчатому просторному холлу оба чемодана — мой и свой.

Я плетусь следом. Снова покорно.

Попав в квартиру — медленно разуваюсь.

Мы же не сможем даже здесь двумя словами не обменяться?

Набравшись смелости, произношу:

— Если хочешь, я уеду.

И получаю в ответ такой красноречивый взгляд, что хочется язык заглотить.

Он сходу ничего больше не отвечает, я просто понимаю, что мое «уеду» ему не зашло. Уходит в спальню. Там что-то грохает. Снова слышу глухое:

— Да ебаный в рот.

Злишься. Я знаю, ты злишься. Но прости меня. Пожалуйста…

Благодаря Салманову теперь все, включая Власова, знают, что ни черта я не выхожу. Слава тоже в курсе. Пережить это… Ему сложно.

А мне сложно даже решить — пойти следом за ним в спальню или остаться в коридоре.

Вздыхаю. Подталкиваю себя.

Он как раз достает из комода свои вещи. Боксеры, домашние футболку со штанами. Я мнусь, заступив немного вглубь.

— Слав, давай поговорим…

Обращаюсь к нему, чувствуя, что больше не выдерживаю. Мне легче было бы действительно просто поехать к себе. Мы и так прошлую ночь провели в тишине. Я знаю, он не спал. Я и сама не спала. Еще одну рядом, но в таком напряжении, я не переживу. Тошнит.

Но он не готов. Не хочет. Злится крайне.

Застыв перед полуоткрытым шкафчиком, поворачивает голову и смотрит на меня хмуро. Наверное, не хочу знать, что в голове крутит. Или наоборот хочу.

Выматерись на меня. Выкричись. Скажи, что большей дуры не встречал.

Что-угодно. Только любить не переставай.

Но он не идет на контакт. Сморгнув, выравнивается. Кивает на дверь в ванную.

— Душ твой. Я воспользуюсь гостевым.

Больше — ни слова. И даже ни взгляда.

Обходит меня и направляется в сторону соседней комнаты, а я закрываю глаза.

Разочаровывать его очень больно. Больнее было бы только терять.

* * *

Я выжидаю сорок минут, просто сидя на кровати. Не хочу лезть сразу же. Но и о том, чтобы оставить всё, как есть, думать не могу.

Я очень соскучилась по родному городу, своей работе, его квартире, да даже учебе, но радоваться возвращению совсем не получается.

Я даже усталости не чувствую, хотя устала адски.

Встаю. Зачем-то крадусь на носочках. Заглядывая в соседнюю спальню, боюсь увидеть его в кровати. Спать отдельно — это как-то совсем слишком.

Сердце бьется быстро, но не обрывается. Хотя бы тут его нет. Он в ванной. Там тихо. Вода уже не шумит.

Я крадусь дальше. Нажимаю на ручку и тяну на себя. Открыто.

Я захожу к нему без стука и спроса. Точно так же, как договорилась с Айдаром.

Щеки и плечи тут же окутывает горячий пар. В ноздри заползает запах хвои, цитруса и свежести.

Слава не оглядывается. Не удивлен, значит.

Он стоит у раковины, уперев руки в ее мраморный пьедестал. Бедра обмотаны белым полотенцем. На плечах поблескивают капельки воды. По спине знакомой россыпью родинки.

Волосы липнут к затылку.

В зеркале вижу, что с челки до сих пор скапывает в раковину.

Он поднимает взгляд. Пересекаемся в отражении. Не знаю, сознательно ли, но выстреливает в меня злостью.

Ты хочешь, чтобы я ушла, да?

Я не могу. И тут прости.

Возможно, утверждаю его в мнении, что я ёбнутый камикадзе, но не отступаю, а наоборот подхожу. Быстро. Как хочется. Без осторожности и плана на случай, если план не сработает.

Касаюсь подушечками пальцев сильно сжатые кулаки. Еду вверх по запястьям. До локтей меня ведут дорожки вздутых вен. Дальше — глажу плечи. Выраженные бицепсы, которые каменеют сильнее при соприкосновении.

Хочу обнять его со спины, но понимаю, что сбросит руки. Торможу.