Преданная (СИ)

К сожалению, я никого не знаю. Даже ключ некому было оставить. Правда я-то думала справлюсь с поручением Тарнавского быстро. А в реальности только сорок минут ждала открытия химчистки, потом еще столько же – пока костюм Тарнавскому упакуют. Понятия не имела, что отвечать на дебильные вопросы, которые задавать нужно не мне. Я-то откуда знаю, почему господин Тарнавский решил забрать без осмотра?

Я вообще о нем с каждым днем хочу знать все меньше.

– Владик, сядь в кафе. Подожди меня, пожалуйста. Я… Недолго, – обещаю, хотя вообще уже не знаю, когда буду дома, и скидываю.

Мне осталось просто занести костюм на указанный Тарнавским адрес (подозреваю, это его квартира), но сколько времени на это закладывать – известно только Богу.

Снова смотрю на карту, определяюсь с направлением. Прячу мокрый телефон в карман. Убираю за ухо влажную прядь волос. Стараюсь не обращать внимание на то, что ноги мокрые.

Просто сделать и забыть.

Сделать и забыть.

Перебегаю через дорогу и держу курс на красивые высотки, которые очень выделяются на фоне низкой окружающей их застройки.

Конверт я так и не нашла. Что в ресторане, где мы с Лизой ужинали, что в баре, где потом пили, меня послали. Конфиденциальность клиентов для бизнеса всегда выше, чем невнятный лепет девчушки, которая даже толком объяснить не может, что именно пропало из ее сумки.

Будь я наглее и безрассуднее, может быть ткнула в нос своей корочкой. Но только кто сказал, что корочка помощницы судьи способна решить хотя бы какую-то проблему? С моим счастьем – скорее создать.

Лиза мне не пишет и не звонит. Я ей тоже. Возможно, теперь уже она решила, что я провинилась и должна извиниться. А может быть цель нашей дружбы достигнута – конверт у ее отца.

Только дело в том, что он-то на связь со мной не выходил. А получи он компромат от себя от дочери – вопросы непременно возникли бы. Поэтому я по-прежнему в замешательстве, граничащем с отчаяньем.

Надеялась хотя бы эти выходные чуточку пожить – встретиться с Владиком, выдохнуть, переключиться. В итоге мокрая и злая ищу нужный мне дом.

Стоя на улице, уговариваю консьержа меня пустить.

Оказавшись в тепле просторного светлого холла современной высотки даже на диванчик садиться не хочу – промочу весь. Кладу на него плотный чехол с костюмом. Пишу Тарнавскому: «Я внизу. Вы спуститесь?».

Ответный приказ: «Поднимайся» злит. И снова внутренний бунт заканчивается смирением.

Мне он не звонит – набирает консьержа. И уже он проводит меня до лифтов. Прикладывает брелок. Жмет на тринадцатый этаж.

Я давлю из себя:

– Спасибо, – а он в ответ даже не кивает.

Считаю вместе с лифтом этажи, чтобы успокоиться.

Быстро нахожу квартиру.

Я бы, может, медлила, но в спину толкает знание, что под куда более скромным подъездом меня ждет Владик.

Мой хороший, добрый, улыбчивый, теплый старший брат. Не то, что…

После нажатия на звонок я почти сразу слышу внутри квартиры движение. Как бы ни хотела сказать, что безразлична, но грядущая встреча покрывает холодную и все еще влажную кожу мурашками.

К бедру липнет ткань летнего платья.

Я слышу его голос, но слов не разбираю. Отступаю под щелчки замка.

Тарнавский толкает дверь, я от неожиданности давлюсь воздухом.

Кашляю, а он тем временем натягивает на голый торс футболку.

Скольжу растерянным взглядом по босым мужским стопах, свободным серым штанам. Задеваю полоску темных волос и выраженные косые мышцы прежде, чем их прикроет футболка. Оторвавшись, силой тяну себя вверх к небритому подбородку.

Смаргиваю. Это не помогает. Смаргиваю еще раз.

Он тоже смотрит и дает расцвести на своих губах улыбке. Я уверена, что издевается. Не понимаю, за что.

Приподнимаю и протягиваю мужчине его заказ.

Даже порог переступать не буду. Стараюсь не смотреть за плечи. Мне не должно быть это интересно.

– Почему так долго, Юля? – Его претензия больно-больно задевает. Первое желание тут же броситься с оправданиями умудряюсь сдержать. Слегка встряхиваю чехлом.

Возьмите, блять, пожалуйста…

Но Тарнавский не берет, а смотрит на меня. Смущает. Злит. На части рвет. Я снова утопаю сразу и в стыде, и в ненависти к нему.

Кипятком ошпаривает с ног до головы, когда слышу за его спиной глухой удар. Как будто что-то упало на ковер. Дальше – женский смех.

Понимаю, что в квартире он не один. Становится душно. Неловко. Ревнивый женский взгляд тут же выхватывает туфли и сумочку.

Тарнавский в это время покашливает в кулак. Смотрю в его довольное лицо. Тошнит.

– Возьмите, пожалуйста. У меня много дел. Я спешу.

На сей раз он, как ни странно, слушается.

Я избавляюсь от тяжести вешалки. Веду ладонями по платью. Хочу развернуться и сбежать. Не только отсюда, но и от мыслей. Но на первом же движении тормозит:

– Сейчас прикину еще. Подожди.

Мужчина разворачивается, делает несколько шагов вглубь квартиры, оглядывается.

Я даже не могу волноваться из-за того, каким взглядом его провожаю.

Может быть с конвертом – это вовсе не мой промах, а божье провидение? Может быть Тарнавский просто заслужил, чтобы его вот так наказали?