Преданное прошлое

Потом привели группу женщин с такой же темной кожей, как и их темные свободные рубахи; у этих цена была написана мелом на спинах. Кэт в ужасе глядела, как мужчина сорвал рубашку с одной из них и начал ощупывать руки и ноги. Она никогда не видела такой черной кожи, прямо как эбонит, но будущий покупатель, кажется, давно привык к подобной экзотике и щупал ее, только чтоб удостовериться, что женщина здорова. Может, она беременна? Он ткнул ее в живот и продолжил бы свои исследования еще ниже, если бы диллахин не оттолкнул его в сторону, не злобно, просто для порядка.

— Мы как животные, — с отвращением заметила Джейн Триджинна. — Они будут отбирать нас для разведения или для работ до самой смерти.

— Может, письмо, которое писала Кэт, спасет нас и сэр Артур пришлет деньги, чтоб нас выкупить, — начала было Мэтти, но Джейн тут же на нее ополчилась:

— У тебя мозги как у полевой мыши, Матильда Пенджли! Ты что, и впрямь думаешь, что у владельца Кенджи есть лишние деньги, чтоб потратить их на таких, как мы? Да если ему даже удастся собрать такую сумму, эти дикари не возьмут ее, а сами оставят нас у себя и только посмеются над ним! А если нас всех продадут в разные места? Что, они озаботятся всех снова отыскать и вернуть домой? И все это при том условии, что письмо когда-нибудь доберется до Корнуолла, в чем я сильно сомневаюсь…

На это никто ничего не возразил, потому что возразить было нечего. Потрясенные смертью Нелл Шигуайн, женщины чувствовали, как на всех опускается настоящий мрак. Перед ними открывалось темное, неизведанное будущее — каждую могли продать любому мужчине, который даст больше, чтобы потом использовать по своему усмотрению или продать кому-нибудь другому в бог знает какие дальние места этого чужого и странного мира, где она будет жить в отрыве от своих соотечественников, среди язычников, которые не знают ни слова по-английски и которым наплевать на рабыню, лишь бы она оправдала заплаченные за нее деньги.

Вот настала и их очередь. Женщины сошли с помоста вниз, и аукционер, занимавшийся их партией, устроил перекличку, сверяясь со списком, составленным нынешним утром женщиной-писарем, а затем начал выкрикивать что-то на своем варварском языке высоким, пронзительным голосом. Мария Келлинч и Цыпа были проданы первыми, вместе, за ними быстро последовала Энн Феллоуз и ее маленькая дочка Мэри. На Энн Сэмюэлс и Нэн Типпит не польстился никто. Мэтти, Элис Джонс и ее сына Джеймса купил огромный мужчина в богатых одеждах, с длинной бородой, умащенной маслом и закрученной в колечки; его уши и руки до локтей были сплошь унизаны золотыми украшениями. В руке у него также был резной посох, и ему прислуживали двое мальчиков в ливреях, точно такие, как ливрейные лакеи любого богатого европейца.

Дойдя до Кэт, диллахин задержался. Потом, возвысив голос до немыслимых высот, сорвал с нее чадру, чтобы все в толпе разглядели огненные волосы. Толпа тут же забурлила, все начали орать, перекрикивая друг друга, называя все новые ставки. Кэт стиснула зубы, хотя колени затряслись. Сейчас, когда торговали ею, девушка поняла, что испытывает дикий ужас. Даже вонь мазморры теперь казалась ей предпочтительнее, чем это испытание. Кто ее купит? Вон тот толстый купец с алчным сальным лицом? Или вон тот, тощий, жестокий на вид, с носом крючком, в простой хламиде из ничем не украшенного белого полотна, который не издал пока ни звука, но незаметно поднял руку, когда цена взлетела еще выше? Или двое молодых людей в первом ряду толпы, пожиравших ее порочными взглядами своих черных глаз? Или тот предатель-европеец с грубой физиономией, раскачивающийся под воздействием выпитого спиртного и опирающийся на своего такого же набравшегося приятеля?

Кэт подумала, что он, наверное, англичанин, но когда тот заорал, она не поняла, на каком языке, все надежды, что она попадет к человеку, которого, может быть, сумеет убедить не трогать ее и дождаться прибытия выкупа или по крайней мере в расчете на то, что это все же произойдет, исчезли… Она смотрела то на одного, то на другого, к горлу подбиралась тошнота. И тут один из молодых людей выскочил вперед, и в его руке что-то блеснуло.

Маленький кривой кинжал устремился прямо ей в грудь. Кэт взвизгнула и попыталась бежать, но ножные кандалы не дали ей ступить и шагу, она пошатнулась и во весь рост растянулась на земле, увлекая за собой Нэн Типпит и Мэтти. Начался настоящий хаос: вокруг все кричали и толкались, какая-то женщина завизжала. Кэт рывком поднялась на колени, как раз вовремя, чтобы увидеть, как диллахин бросился на молодого человека, который пытался на нее напасть. Кинжал отлетел в сторону, блеснув на солнце, а когда Кэт наконец сумела встать на ноги, мерзавец и его приятель уже исчезли.