Предатели крови

Обдумав все это, Кива поняла, что Креста наверняка убежала из вестибюля в поисках не Навока, а сестры – она вылетела прочь сразу после того, как капитан Верис сказал, что король запер Серафину в библиотеке.

«У сестры осталась только я».

Кива помнила, какая боль звучала в словах Кресты, – но не потому, что сестра умерла, как решила Кива, а потому, что они оказались разделены. Но как это произошло, Кива не знала, и, затаив дыхание, смотрела на Навока и Кресту в надежде, что удастся все выяснить.

– Отец убил тебя в ту ночь, – Навок все еще был потрясен. – Он сказал, что вышел из себя, что Серафина пыталась помешать ему, но к тому моменту тебя уже было не спасти. Вот почему сбежала мама. Не смогла смотреть на него после этого.

На лице Кресты не отразилось ни следа эмоций, когда она ответила:

– Полагаю, нам обоим солгали, потому что, когда я пришла в себя, мама сказала, что мертва Сера. Вот почему она забрала меня из Блэкмаунта – чтобы спасти от него и от тебя.

Она склонила голову.

– Представляешь, каково мне было, когда я наконец узнала правду? Что Сера жива? Что ее бросили не с одним, а с двумя чудовищами? – Креста сощурилась. – Я хотела вернуться и разодрать вас в клочья, но, к сожалению, была не в том положении.

Залиндов – поняла Кива, сердце которой болело за подругу. Креста наверняка услышала про Серу, пока пять лет была взаперти.

– На мое счастье, – продолжала Креста, – ты уже позаботился об отце.

Она по-кошачьи усмехнулась.

– А теперь я позабочусь о тебе. На долю Мирравена пришлось многовато тиранов, пора это изменить.

Никто не успел осмыслить угрозу в ее словах, как Креста громко, звучно возвестила:

– По законам страны, в которой мы рождены, я, Крестория Воссенди Килдарион, вызываю тебя, Навок Араккис Килдарион, на кровный поединок!

Киву со всех сторон окатило напряжением, все одетые в серое мирравенцы на мосту потрясенно охнули, и даже Джарен рядом с ней застыл.

На этот раз в голове Кивы раздался голос королевы Арианы и слова, которые она сказала много месяцев назад на собрании Королевского Совета под дворцом: «По законам Мирравена любой из членов королевской семьи может вызвать на поединок правящего монарха и в случае победы предъявить права на трон».

Креста вызвала Навока на поединок, как он сам когда-то вызвал собственного отца. Если она одолеет его…

Она станет королевой Мирравена.

Кива уставилась на подругу, вспоминая, как рьяно та тренировалась с самого Залиндова.

«Всегда найдется кто-нибудь посильнее. Подготовиться не повредит».

Креста готовилась, и готовилась вот для этого.

Навок хохотнул, мрачно и неприятно. Кива ожидала, что он возразит ей, может, даже даст Кресте шанс забрать свои слова обратно. Но вместо этого он произнес:

– Ты всегда была тупой нахальной девчонкой.

Он улыбнулся ей в ответ той же кошачьей улыбкой, острой и хищной. И добавил:

– В тот раз по тебе не плакал, и в этот не стану.

И он молниеносно прыгнул вперед, выхватив из ниоткуда кинжал и целясь прямо в нее.

Кива вскрикнула, предупреждая Кресту, но в этом не было нужды: Креста предвидела этот скрытый удар. Она уклонилась в сторону, и кинжал просвистел мимо, глубоко вонзившись в грудь одного из стражей Навока. Тот закричал, попятился и врезался в другого, а потом упал наземь.

И разверзся хаос. Креста обнажила клинок и бросилась на брата, который тоже вытащил меч, и клинки встретились в звоне стали. Но не только они кинулись в бой: их атака будто сняла чары на мосту, и все внезапно ожили.

Джарен схватил Киву и прижал ее к перилам, заслоняя собой и крича ей пригнуться, а сам мечами и магией отражал каждый удар Серой Гвардии и аномалий. По молчаливому согласию, а может, и по мирравенским законам, никто не трогал Кресту, оставив их с Навоком сражаться один на один. Кива восхищенно смотрела, как рыжая – принцесса – била и колола, блокировала и уклонялась, подпрыгивала и подныривала, отбивая все удары Навока и атакуя в ответ. Мост уже не выдерживал бойни, и Джарен тратил последние силы, чтобы не дать аномалиям расколоть его и опрокинуть всех в реку.

У Кивы звенело в ушах от звона металла и криков, в нос била вонь пота и крови, глаза жгло от вспышек пламени и блеска воды. Через перила она заметила Торелла и Эшлин, оттесненных к дворцу, рядом с ними Миррин и Ариана отбивались уже медленнее, чем в королевских покоях, – давала знать усталость. Кива молилась, чтобы Ориэль и Типп спрятались где-то в безопасном месте, может, там же, куда Креста отправила сестру. Но даже во дворце было небезопасно. Потому что у Кивы на глазах по фундаменту западного здания пошла трещина и поползла вверх по укрепленной люминием стене до самой высокой башни. Мост содрогнулся в ответ, взревела и сразу успокоилась река, когда водную аномалию свалила залитая кровью Рессинда.