Предатели Мира

Но я не смела поднять глаза. Да Лигарра знал о Системе всё. Если он говорил поступать так или иначе, мне было разумнее послушать его, а не лезть напролом. Не смотреть друг на друга. Хотя мне страшно, до тошноты, хотелось глянуть на него — просто чтобы убедиться, что мне не чудится, и что это действительно он — но сигналы внешней опасности выли в моём сознании, как тысяча пожарных машин. Он что-то про это знает… Ладно. Не буду. Хотя вообще-то правильно — я как-то позабыла, что таким людям (как и зверям в природе) в глаза не смотрят. Подразумевается, что обывателя это пугает.

…ну и что с того, что я целовала его, засыпала на его груди, обнятая вот этими самыми руками, как мягкая игрушка, и неумело поджигала кролика нам на ужин… В меня будто кол воткнули. Про это — не думать! Не сейчас.

— Я не знаю, могу ли я рассказывать это кому-то за пределами Ринногийи, 8, - еле слышно сказала я, — Вы же понимаете…

Начальник с интересом шевельнулся, не оборачиваясь.

— Можете считать, что вы там. В любом случае, человек перед вами имеет достаточно полномочий, чтобы позволить вам говорить, — Карун сдержанно кивнул через своё плечо.

— Я была в Тер-Кареле… не просто так… — неуверенно прошептала я, глядя почти на него, — Это правда, меня ещё год назад привлекли к сотрудничеству… ну вы же в курсе, да, по какому поводу?

Начальник флегматично, словно он был тут по совершенно по другой причине, обернулся, медленно пересёк комнату и остановился за спинкой стула.

— По какому? — его ровный, прекрасно модулированный голос напоминал мягкое лезвие ножа — ясное, спокойное, поддатливое, но всё-таки способное порезать руки при одном только неосторожном движении. А ему было просто любопытно.

Карун едва заметно прочистил горло. Видимо, мол, не трогайте девицу, информация стрёмная, а у вас на это допуска нет. Начальник отдела быстро посмотрел на него и так же примирительно кивнул. Видимо, как тому ни хотелось узнать побольше, их связывала некая внутренняя этика. Или что-то куда более серьёзное, чем этика, мельком подумала я. Любопытно — могло ли так быть, что Карун имел допуск выше завотдела? и тот не смел лезть в означенную флажками зону даже при том, что Карун был младше по званию? Условия или люди, которые могли сдерживать такого типа, должны былы быть чем-то воистину чудовищным…

— Ну да, понимаю… — как бы сдался он. Хотя на самом деле у меня не возникло впечатления, что он отступится и не захочет ласково выпытать из меня ещё какую-нибудь вкусность. Может, для «зацепки на интерес» ему этого хватит?

Стоп. А Карун-то почему ему подыгрывает?! Это ж конкурент, сотрудник внутренних дел. Или уже нет? ТЕНЬ. Я ни хрена не понимала. Казалось, мои мозги сварились вкрутую.

— С меня подписку брали. Это что-то из высших уровней допуска, — виновато, но твёрдо сказала я.

— Хорошо. Продолжайте.

Я помялась.

— И меня после того вроде как могли на курсы послать. Я… согласилась. Я не хотела больше работать врачом, достали меня все… Только меня на «пробежку» вначале отправили… — неуверенно прошептала я.

— А зачем третьему отделу понадобился агент в Тер-Кареле? — мирно спросил начальник. Из моего опыта общения с КСН выходило, что уж лучше, когда на тебя орут. А когда в ход пущена такая вот, почти натуральная, доброта — самое время бежать на край света.

Я метнула взгляд на подбородок да Лигарры — максимум подъёма глаз, на который я решилась. Тронуть бы его хоть пальцем… не розыгрыш же это?!

— Я честью клялась… — с нотками отчаяния в голосе проговорила я, — Вы же сами должны понимать… я же ваша, я не могу!!!

— Госпожа да Кун, боюсь, у вас нет выхода, — проконстатировал начальник, — Или вы предоставляете мне удовлетворительного качества информацию относительно причин вашего нахождения в так называемой общине Тер-Карел (даже если относительно её вы давали подписку высокого уровня) — или вы остаётесь в положении подследственной. По обвинению в расофильстве, распространении противоВерных фактов и социально опасных ересей. Ваше дознание прервали по одной единственной причине — я получил косвенные данные, что вы тесно сотрудничаете с третьим отделом. То есть вы как бы наш коллега, правильно? И оказались в нашем подвале, видимо, по ошибке. Но давить на вас я не хочу. Выбор, конечно, за вами. Молчать — ваше право и, так сказать, долг чести.

На его лице при этом не дрогнул ни один мускул.

— Я понимаю… — хрипло прошептала я. Ну вот, мою героиню прижали к стенке. Или нарушай слово чести — или назад, в подвал, к жирному насильнику — к тому же, тогда не будет никакой уверенности, что девицу не стануть пытать просто чтоб добыть секретики контрразведки, за которые она так трясётся. Да, я и об этом подумала, вот до чего я дошла. А перед таким собеседником о чём хочешь подумаешь.