Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен…

«Разве мог бы государственный деятель подписать унизительный, грабительский Брестский мир, по которому страна несла колоссальные территориальные и материальные потери? – говорит историк Александр Смирнов, ведущий научный сотрудник Музея политической истории России. – А революционер – мог. Потому что для него было важно в условиях революции удержать власть и добиться передышки. Ленин обвинял Временное правительство в том, что оно не подписывает мир с немцами. Да, члены правительства, будучи государственными деятелями, понимали, что Германия не захочет подписывать невыгодный для себя мир, предъявит ультиматум, потребует и аннексию, и контрибуцию…»

Ленин был жестким политиком. Своих оппонентов, а тем более идейных врагов он клеймил нещадно. Обвинял во всех смертных грехах, в том числе и в предательстве.

Кого же Ленин зачислял в «лигу» предателей? Все зависело от ситуации.

Как отмечает историк Владлен Измозик, термин «предательство» Ленин начал употреблять с началом Первой мировой войны. В предательстве делу социализма и революции он обвинял вождей немецкой социал-демократической партии, которые поддержали свое правительство в войне. В том же самом он обвинял и большинство вождей II Интернационала, занявших «оборонческую» позицию. В дальнейшем Ленин, говоря о социал-демократах, нередко использовал термин «социал-предательство».

В августе 1917 года в предательстве Ленин обвинил буржуазию. «Восстание Корнилова доказало для России то, что для всех стран доказала вся история, именно, что буржуазия предаст родину и пойдет на все преступления, лишь бы отстоять свою власть над народом и свои доходы», – отмечал вождь. Правда, он и прежде буржуазию не жаловал, но теперь уже открыто объявил ее врагом, продолжив эту линию и во время Гражданской войны.

«Только насильственное свержение буржуазии, конфискация ее собственности, разрушение всего буржуазного государственного аппарата снизу доверху, парламентского, судебного, военного, бюрократического, административного, муниципального и проч., вплоть до поголовного изгнания или интернирования эксплуататоров наиболее опасных и упорных, установление над ними строгого надзора для борьбы с неизбежными попытками сопротивления и реставрации капиталистического рабства, только подобные меры в состоянии обеспечить действительное подчинение всего класса эксплуататоров», – отмечал вождь.

В 1920 году в своей известной статье «Детская болезнь „левизны“ в коммунизме» Ленин заявил, что «меньшевики и эсеры в России (как и все вожди II Интернационала во всем мире в 1914–1920 гг.) начали с предательства, оправдывая прямо или косвенно „защиту отечества“, т. е. защиту своей грабительской буржуазии. Они продолжили предательство, вступая в коалицию с буржуазией своей страны и борясь вместе со своей буржуазией против революционного пролетариата своей страны».

Вместе с тем Ленин обладал поразительным качеством: он умел прощать своих оппонентов – опять-таки ради дела революции. Как отмечает историк Владлен Измозик, Ленин не раз разочаровывался в тех, кого прежде считал своими сторонниками (о Георгии Плеханове он даже написал статью «Как чуть не погасла „Искра“»), яростно нападал на них, когда считал их позицию абсолютно неверной. Однако в предательстве их не обвинял.

Показательна судьба соратников Ленина – Григория Зиновьева и Льва Каменева, накануне Октябрьской революции выступивших против ленинского плана вооруженного захвата власти. Они заявили о своем несогласии с решением ЦК, а на следующий день после заседания оповестили ЦК, что поскольку они остались в меньшинстве при голосовании, то считают своим долгом обратиться с письмом к московскому, петроградскому комитетам с развернутой аргументацией, почему нельзя идти на вооруженное восстание.

Более того, Лев Каменев опубликовал в газете «Новая жизнь», издававшейся Максимом Горьким, заметку, в которой говорилось: «Взять на себя инициативу вооруженного восстания в настоящий момент, при данном соотношении общественных сил, независимо и за несколько дней до съезда Советов, было бы недопустимым, гибельным для дела революции и пролетариата шагом».

Зиновьева и Каменева впоследствии обвиняли в том, что они разгласили, разболтали тайные замыслы вооруженного выступления. По сегодняшним меркам – совершили предательство. На самом деле – ничего подобного. О том, что большевики готовят мятеж, еще с начала октября 1917 года открыто говорилось в петроградских газетах. Даже дата называлась – 20 октября. Другое дело, что когда она прошла и ничего не произошло, власти расслабились…

Как отреагировал Ленин? 18 октября 1917 года он написал письмо в ЦК в связи с позицией Каменева и Зиновьева, неоднократно называл их поведение «штрейкбрехерским», а их самих «штрейкбрехерами». Но вовсе не предателями. Разногласия продолжались несколько дней, а затем Зиновьев и Каменев снова стали соратниками. Более того, после революции Зиновьев получил один из ключевых постов в стране, став председателем Петроградского совета, а затем Союза коммун Северной области.