Предчувствие беды

– Он таки был мешугенером23!, – Фишман выпустил к потолку колечки дыма, – мешугенером, но не шлемазлом24! Вы ведь понимаете, за шо я толкую?

Я воскресил в своей памяти походы на день рождения к своему однокласснику Вове Зайденбергу, и заверил Фишмана, что вполне его понимаю. На самом деле, я всё-таки соврал, поскольку мои знания идиша были несмотря на эти походы более чем скромными, однако я решил, что прерывать собеседника как минимум рано, а если что важное я не пойму, то попрошу расшифровки непонятных мест в его речи позже.

Из дальнейшего рассказа Фишмана выяснилось, что Мойша был внешне безобидным еврейским дурачком, но при этом же сказочно талантливым закройщиком и портным. Мало того, Мойше даже повезло – его почему-то жалели даже школьные и дворовые хулиганы, а потому его не только не били, но над ним даже и не особо издевались. И вот этот безобидный и совершенно беззлобный Мойша был устроен стараниями Иосифа сразу после школы в ателье. Формально Мойшу даже поступили в институт в Иваново – исключительно, чтобы была бумажка для дальнейшей карьеры. Всё остальное – что ему было действительно нужно – Иосиф учил его лично, причём в том, что ученик как минимум будет равен своему учителю, никто особо не сомневался.

И вот, в мае 78-го, вернувшись из Иваново, где ему надо было что-то досдать (на самом деле, Флаксман этот вопрос решил через кого-то из «нужных людей», а Мойше по сути надо было лишь зайти в Ивановском текстильном институте с зачёткой в нужный кабинет), Мойша прогуливался по улицу Чкалова – это, конечно, не Ленина, но тоже очень даже центр города. Понятное дело, что одетый по случаю тёплой погоды в лёгкое пальто на распашку Мойша никого не трогал и даже не обзывал. Скорее всего, как водится, он думал о чём-то своём. Исходившей от своего убийцы опасности он не почувствовал. Впрочем, он вообще ничего не почувствовал, умерев мгновенно от первого же удара. Всего ударов было 19, пальто от них было изрезано прямо в клочья.

– Убийцу. Я так понимаю, не нашли, – я был уверен, что угадаю и не ошибся.

– Не ошибаетесь. Искали и правда по-настоящему, – Фишману явно было неприятно вспоминать о тех событиях, и он смотрел куда-то помимо меня. – Иосиф сумел задействовать все свои связи. Чего там только не делали – опросили буквально всех, кто жил на Чкалова и не даже на соседних улицах. Проверили на причастность несколько сот элурмицев – свидетели видели, что убивал его именно элурмиец, причём, видимо, молодой. Один даже раскололся, что в 71-м году с отцом убил в тундре геолога. Ещё вроде по мелочи что-то раскрыли, но убийцу Мойши не нашли. Даже к океану на вертолёте, говорят, оперативники летали к шаману. Вроде как он знал что-то, угрожали ему, благо было чем. Но в итоге всё в пустую.

В итоге, как выяснилось, из рассказа Фишмана, дело закрыли. После этого убийства количество желающих уехать из Северосибирска в Израиль было пусть и не огромным, но и не совсем, чтобы маленьким. Людям стало страшно: ведь можно жить тихо, никого не трогать и даже дружить с сильными мира сего, но и это не только не защитит, но и не поможет найти убийцу.

– Это даже не раньше, когда худо-бедно, но можно было чего-то добиться. Ну как поговаривают, в своё время добились решения о строительстве синагоги. Написали вроде как тогда наши купцы в Петербург, что нижайше, дескать, просим права поставить памятник государю императору самодержцу и прочая, прочая, прочая Александру III памятник напротив синагоги. Средства, мол, уже собраны северосибирскими иудеями, неустанно молящимися о здоровье государя. Там бы на верху напрячься и подумать, в чём тут подвох, но куда там – решили, что даже иудейское племя государя возлюбило. Глядишь, креститься скоро массово начнут. Ну и подмахнули бумажку – нехай, дескать, ставят памятник. А подвох был, да ещё какой, – Фишман весело подмигнул мне, – синагоги-то в Северосибирске тогда не было. Миньян25 был, но ведь про него в бумаженции той, с подписями, вензелями и печатью, про него речь не шла, а вот синагога там упоминалась. Градоначальник местный тогда сильно против синагоги был, но против той бумажки устоять не мог. Так и пришлось сперва синагогу отгрохать, а потом начали вроде как проект памятника отбирать – негоже ведь государю императору плохой памятник, да ещё напротив синагоги, ставить. Пока отбирали, пока деньги собирали, пока заказывали – там сперва русско-японская война началась, потом первая революция – в общем, всем не до того стало. А в 1917-м и совсем уже стало не до памятников государю императору. Ну а вскоре и не до синагог тоже. Ну хоть хорошо – такие, как я в хорошем здании в музучилище потом учились… А сейчас почти тоже самое у нас, да не так весело, а пострашнее. В общем, теперь понимаете, как мы тут порой живём?, – Фишман пристально заглянул мне в глаза.