Предел

Она посоветовала Ракс усилить защиту. А любая защита, как и любое нападение, это в первую очередь энергия. Пущенная стрела и отразивший ее крепкий щит, свинцовая пуля и танковая броня, ядерная бомба и силовое поле – все это лишь энергия в разных формах.

Третья-вовне выразила тревогу – и ее услышали. Ракс всегда Ракс, даже в той крошечной мере, которую вмещает человеческое тело. Трое либо пришли к консенсусу, либо одна смирилась перед решением двоих. Система Ракс перешла в защитное построение.

С поверхности планеты, которая была ее домом, которая была единственной планетой в правильной реальности, на которую ей дозволялось шагнуть, срывались и уносились в небо зонды – оставляя за собой пыльные воронки переработанной почвы.

На закрученных в спирали вершинах исполинских зданий разгорались тусклые огни, выплевывали в небеса сгустки энергии, растекающиеся в планетарный щит.

На расстоянии в семь световых суток от планеты, как в плоскости эклиптики, так и вне ее, миллионами пробуждались и сканировали пространство защитные станции.

Нити памяти – пронизывающие всю литосферу, дублирующие друг друга, хранящие память о неисчислимом количестве вариантов развития Галактики, о всех возможностях развития иных видов, упущенных и сохраненных, архивировали данные и сбрасывали их на ядро планеты – с неизбежными при таких объемах потерями и ошибками. Но они должны были включиться в контроль пространства, и выбора не было.

Проснулись и тяжело заворочались на своих далеких орбитах боевые корабли – немыслимо огромные, грозные, созданные из разобранных планетоидов чужих звезд. Если бы они соединились вместе, на орбите планеты возник бы спутник крупнее земной Луны. Но корабли, по сравнению с каждым из которых пирамидальный корабль Стирателей показался бы мелким и жалким, выстраивались в эскадры, прикрывающие планету.

Все это требовало энергии.

И энергию дала голубая звезда. Ее цикл жизни, и без того короткий по звездным меркам, ускорился в миллионы раз. Это не было чем-то, происходившим впервые, Ракс менял уже седьмую звезду, высасывая их досуха в бесчисленных циклах правки реальности и перемещаясь к очередной жертве. Голубые гиганты подходили лучше всего, они жили недолго и не успевали породить на своих планетах жизнь, а энергии в них было очень, очень много.

Если бы кто-то наблюдал со стороны…

…когда-то я видела это… финальный этап второй звезды… финальный этап четвертой… выкачивание шестой…

…то он увидел бы, как яркая голубая звезда колеблется и трепещет, будто свеча на ветру. Законы астрофизики вели звезду к неизбежному концу – превращению в голубой сверхгигант, затем – в красный сверхгигант и взрыву сверхновой.

Вот только Ракс этого не требовалось. Они выжимали энергию из звезды, удерживая ее от природной эволюции, и звезда смирялась, превращаясь в белого карлика. Астрономы тех миров, где уже научились смотреть на звезды, но еще не успели убить себя, растерянно смотрели на происходящее, пытаясь найти ему объяснение. А планета Ракс к тому моменту уже давно вращалась на орбите новой звезды.

Но седьмая звезда была еще молодой и сильной. Никакое защитное построение не могло убить ее само по себе. Должно было случиться что-то еще, чтобы Ракс потребовались реки, моря, океаны энергии.

Что-то небывалое.

Вроде открытого нападения на планету.

«Дружба» неслась в пространстве, очень далеко от белого карлика. Раньше, когда звезда была большой и горячей, света и тепла здесь было практически как на земной орбите. Теперь – как на орбите Урана.

И космос вокруг не был пуст. Радарные экраны сияли бесчисленными белыми точками – «Дружба» словно шла сквозь рассыпанный сахар. Примитивное силовое поле корабля искрилось радужными искрами, отчетливо видимыми на визуальных экранах.

– Что это, Ксения? – спросил Горчаков.

– Зонды. Корабли, – ответила Третья-вовне. Корабль непрерывно транслировал ее обращение к Ракс, отчаянную просьбу отозваться, но ответа не было. – Наша армия. Защита.

– Они молчат.

– Они мертвы, – подтвердила Ксения. – Иначе нас бы уже сожгли.

Горчаков помолчал. Спросил:

– А что за пыль? Атмосфера с разбитых кораблей?

Несмотря ни на что, Третья-вовне едва не улыбнулась. Все-таки люди мыслили образами – красочными, но наивными.

– Нет, что вы, командир. Это обрывки фотосферы звезды. Забор энергии был слишком быстрым… Корабли на радаре не выглядят разбитыми. Да, и на наших кораблях нет атмосферы.

– Любопытно, – подал голос Уолр. – Может быть, нам не стоило этого знать?

– Не беспокойтесь, уважаемый Уолр, – ответила Третья-вовне. – Это уже не имеет значения.

Они догоняли планету, летящую по своей орбите. Случайность, конечно же, но они вышли из варпа очень удачно, близко к планете и пересекающимся курсом. Сейчас «Дружба» тормозила, сбрасывая скорость для выхода на орбиту.

– Ракс погиб? – впервые прямо спросил Горчаков.

– Да, – подтвердила Третья-вовне.

– Мои… соболезнования, – ответил командир с запинкой. – Вы хорошо держитесь, Третья-вовне.