Предел прочности. Книга четвертая

- А он там был? Алекс Вэнзл был на лайнере? – спросил девичий голос.

И тут до меня стало медленно доходить, как до пресловутого жирафа. Я оторвал голову от деревянной поверхности и внимательно всмотрелся в темноту под пледом. Кажется, или в ответ лукаво блеснули глаза? В сумраке ночи не разберешь.

- Ты… ты специально меня на эмоции выводила? С самого начала знала?

- Прости, не сдержалась. Сам виноват, сидишь весь такой важный и надувшийся, разговаривать не хочешь, вот и решила маленько растормошить.

- Над такими вещами не шутят.

- Ну я же извинилась.

Да, Петруха, развела она тебя, дипломированного детектива, как последнего лоха. А звонкий голосок и не думал останавливаться, набирая обороты:

- Не надо принимать меня за дурочку. Я в шоу-бизнесе не первый год, и знаю как создаются иллюзии для зрителей. Юкивай и есть мираж – девочка, которой не существует в реальности, как и вашего Алекса Вэнзла.

- Кто же ты тогда?

- Разве не знаешь - Юлия Кортес Виласко.

- А в чем разница?

- Теперь ты меня разводишь? - в ответ послышался звонкий смех. Девушка откинулась назад, уперлась ладонями о землю и ткань сползла, обнажая голову. На внешность самая обыкновенная, коих тысячами можно встретить на улицах родных городов. Глаза, нос, рот – стандартный набор, без особых изысков, но это лишь с первого взгляда, а если присмотреться: есть что-то цепляющее в насмешливой улыбке, во взоре - неизменно притягательном, наполненном лукавством, что корзинка ягодами, в любопытном носике, слегка вздернутом, придающем образу воздушности. И, разумеется, цвет кожи, таинственно серебристый под светом полной луны.

«В темноте каждая баба красавицей кажется, особенно когда этой самой бабы давно не было», - вспомнилась истина, изреченная соседом и по совместительству дворовым философом Костиком.

Отворачиваюсь, пытаясь стряхнуть с себя нежданное оцепенение. Накатило чего-то, будь оно все неладно.

- Эль-Като, ты хоть с творчеством моим знаком?

- Слышал пару песен.

- Ой, врешь.

- Ну, хорошо, не пару. Может четыре или пять: друг включал на телефоне, - задумался и нерешительно добавил, - еще клипы разные видел.

- Это какие?

- Где кодлой девчонок старперов в ресторане соблазняете и один грустный про призрака, где ты… точнее главная героиня вены резала.

- Кодлой соблазняем старперов? Ну надо же, рассуждаешь, ровно моя тетя, - и снова смех вспыхнул бенгальским огоньком в ночи. – Ну-у?

- Чего ну?

- Клипы понравились? Отвечай, только честно.

Отвечать честно… Да даже мыслей не было врать. Кто она мне: родственница или подруга, чтобы чувства щадить?

«Говно это, творчество ваше», - хотелось сказать, но в последнюю секунду передумал, сменив формулировку на более нейтральную.

- Не понравилось.

- Обидно, особенно за «Красные слезы». Я в эту песню сердцем вложилась.

Тишина… стрекочут цикады, наполняя теплую ночь своим пением. Юлия молчит, молчу и я, созерцая голубую полоску подсвеченного бассейна. Интересно, она делает вид или вправду обиделась? Слышу, как шуршит плед: девушка кутается плотнее, освобождая волосы, угодившие в западню ткани.

- Ты просила быть честным. Просто у меня другие вкусы.

- Да? Странно… значительную часть моей целевой аудитории составляют мальчики пубертатного возраста. Ах, извини, я забыла, ты же у нас не мальчик, серьезный детектив - сам Эль-Като.

Нет, не обиделась, но на язык острая, зараза, под стать своей подружке: рыженькой козочке Нанни. М-да, веселая ночка предстоит…

Ночка и вправду выдалась не скучной: болтали несколько часов кряду и разошлись под самое утро, когда в небе начало светать, а пожилой садовник вышел из восточного крыла.

- Доброго дня молодой Хозяйке, и вам юноша, доброго

- Дедушка Сатти, как ваше здоровье, как нога, не беспокоит? - голос девушки звучал хрипло: устал и осип после нескольких часов бесконечной болтовни. Не было в нем привычного задора и остроты. Да и беседа наша давно перетекла в спокойное русло, укрытое клетчатым пледом. Юлия, не спрашивая, поделилась со мной одеялом: накинула сверху и придвинулась ближе, прижимаясь теплым боком. Длинные волосы защекотали шею, ноздри уловили нотки приятного аромата, едва различимого в насыщенном запахами саду.

Было очень хорошо, как в далекую пору, когда засиживались допоздна дворовой компанией. И я уже забыл, что рядом со мной вздорная самовлюбленная Юкивай. Не было заносчивой малолетней звезды, испарилась, истаяла по утру легкой дымкой, словно призрак. Осталась обыкновенная девчонка, со своими проблемами и заботами, с которой можно часами болтать о всяких пустяках и особо не парится.

- Дедушка Сатти? Ты знаешь прислугу по имени? – удивился я.

- Только тех, кто этого достоин. Дедушка Сатти служил еще моим родителям.

Предки Юлии - отдельная история. Раньше не задумывался, почему молодая девушка живет одна и почему речь постоянно заходит о тетушке, которая ни родная ни разу. Неужели не нашлось бы места для родителей в огромном особняке? Обязательно бы нашлось, только вот не было мамы с папой: погибли в автомобильной аварии, когда Юлии исполнилось двенадцать лет.