Предел прочности. Книга четвертая

Вот мир, насыщенный белым светом и пропитанный аурой спокойствия. Легкая, едва слышная музыка играет колокольчиками на ветру. Меж столов плавают проекции лебедей, в окнах мелькают лесные пейзажи. Элегантная Юлия, светлым духом парит впереди. Шаг… и ты проваливаешься в ритмичное техно, бьющее по перепонкам, с безумными огоньками, что мечутся перед глазами. Никаких окон, сплошная тьма, разбавленная неоном и пятнами флуоресцентной одежды. Видно, как движется оранжевое платье на танцполе, мелькает в огненном вихре, а подле дергается белая майка с кислотными разводами. Человеческих тел нет, лишь отдельные фрагменты гардероба движутся в темноте: очки, кроссовки, узкая полоска то ли юбки, то ли шорт. И пятнистый демон в обличье юной девы мелькает впереди, то исчезая, то появляясь снова.

Очередной шаг и тебя окружает таинственный полусумрак, сквозь который легко различимы столики с силуэтами сидящих за ними людей. Фоном играет ненавязчивая мелодия фортепиано, до ушей доносится гул голосов. Место, скорее напоминающее элитный ресторан, нежели ночной клуб.

Юлия, превратившаяся в статную аристократку, поворачивает налево и уверенной походкой движется к угловому столику. Рыжая козочка тянет следом, дергает в нетерпении за рукав, словно я упрямый осел, нуждающийся в дополнительном понукании.

Бесит… раздражает с самого начала. Нет не Нанни, точнее не она одна. Весь этот бесконечный калейдоскоп сменяющих друг друга комнат, пьяные лоснящиеся рожи, ковбойские сапоги на замызганной отбросами столешнице.

«Ты чего разошелся, Петруха?» - а вот и внутренний голос подключился, теперь будет читать лекции голосом брата. – «Сопельки подотри, слюнтяй: и так его не устраивает, и эдак. Что, привык сычевать один в комнатке? Смотри и учись, как нормальные люди отдыхают: с телочками, выпивкой и жратвой. Чего тебе надо еще? Поешь от пуза, выпьешь граммов триста беленькой, и рыженькую, на все согласную, трахнешь, а может и певичку на тройничок уговоришь. Не зря она жалась к тебе под пледом».

Заткнись, сука! Как же ты меня вымораживаешь… Нет сложнее задачи, чем выключить себя самого. И откуда мысли только такие берутся – тройничок.

В чем-то, разумеется, внутренний голос прав: госпожа Виласко не просто так подсела ночью, прижавшись плечом и поделившись пледом. С ее стороны это не было случайностью, как и не было внезапно нахлынувших романтических чувств. Плевать ей на Петра Воронова, а точнее Пола Уитакера, коим здесь числился. Она и имени моего толком не знала, и в лицо вряд ли помнила. Один из сотни, один из тысячи, сколько их успело промелькнуть за бурную жизнь молодой звезды? Если бы не страх… Страх – великая движущая сила, вынуждающая метаться и искать место, где безопаснее. Юлия и двигалась, впервые после происшествия отважившись выйти из комнаты. К объекту со сверхспособностями, который мог предвидеть опасность и в случае чего спасти. Не осознанно, словно кутенок тыкалась носом в поисках защиты.

«Какие кутята, куда тыкаются? Брат, да ты совсем ёбну..ся?! То малышку Альсон опекаем, теперь певичку под свое крыло взяли? Ты что, блять, бесполое существо, спасающее мир? Когда уже кого-нибудь трахнем», - внутренний Михаил не успокаивался. - «Не-е, брат, у тебя точно случай запущенный, требующий срочного психиатрического вмешательства».

Я всего лишь хотел посмотреть океан.

«Океан твой никуда не денется, а вот с телочками, на все согласными, шанс выпадает редко. Поэтому выкини нахрен никому ненужную сентиментальность, и оторвись по полной программе».

Я постараюсь…

Юлия практически не пила, весь вечер тянула один бокал вина, зато мы с рыженькой накатили. После третьего коктейля в голове зашумело, а на внутренней стороне бедра вдруг оказалась девичья ладошка. Она мягко поглаживала, с каждой минутой чувствуя себя все смелее и увереннее.

- Пошли, потанцуем, - жарко шепчут в ухо, и я послушно иду следом. Обнимаю горячее тело, впиваюсь поцелуем в сладкие губы. Пальцы бесстыдно скользят по гладкому бедру, задирая и без того короткую юбку. Всем плевать, все заняты своим делом: отдыхают и расслабляются, как могут, и я пытаюсь поймать общую волну. Заглядываю в блестящие от возбуждения глаза рыженькой, сжимаю пальцами упругие ягодицы. Чувствую горячее дыхание на щеке, обдающее запахом мяты и лайма.

- Есть такие телки, от которых сексом несет за версту, - любил рассуждать сосед Костик, смоля на лестничной площадке очередной сигареткой. - У них и взгляд особый есть, блядский. Посмотришь в такие глаза и понимаешь, перепадет стопудово, без вариантов. Лучше таких баб в постели не сыщешь.