Предел прочности. Книга первая.

- Довольно, - неожиданно провизжал старческий голос дока. - Нельзя постичь замысел художника, обсуждая пару мазков на ягодицах. Право слово, мне стыдно учить основам тех, кто сам преподавать поставлен. Постеснялись бы собственной глупости при таком скоплении народа.

Я обернулся и увидел половину группы за нашими спинами.

- Квадратики нарисованы… три миллиона… подлинник… известный художник… охренеть, - неслись приглушенный шепотки. Особенно часто звучала стоимость бесценного шедевра.

Не испытывавшие до сей поры тяги к прекрасному, ребята стали частенько наведываться в комнату. Пришла даже Маргарет, нарушившая негласный запрет на посещение нашей берлоги. Не уследил за ней, каюсь, за что и выслушал от соседа целую отповедь. А как тут уследишь, когда открываются двери, а за ней толпа жаждущих прикоснуться к высокому искусству. Обнаружить отдельного человека было сложно, еще сложнее выпроводить его в коридор без скандала.

- Не нравится, пусть в туалете сидит, - Марго была категорична в ответ на мою просьбу покинуть помещение. Вот и пришлось бедняге Николасу провести некоторое время в указанном месте. На его счастье, бывшая подруга достаточно быстро остыла к живописи, как и большинство однокурсников. Их место заняли ранее неизвестные нам господа, весьма солидные и уверенные в себе. С одной из таких групп пришел мой наставник, который отвел меня в сторону и прошептал:

- Дай согласие на ее размещение в холле Центрального управления. И тебе хлопот меньше, и людям проще.

- Угу, а потом случится что и не вернут. Нет уж, пускай эта малышка ценой в десятки миллионов долларов здесь повисит.

В итоге картина осталась на прежнем месте, а поток посетителей хоть и уменьшился заметно, но до конца не иссяк.

Проводив очередных гостей за порог, мы вновь замерли с Вейзером перед шедевром. Последние несколько дней Николас утверждал, что видит женщину на картине. Для этого лишь стоит слегка расфокусировать взгляд, приглушить свет и отойти в сторону. Я бы ему не поверил, но женщину среди хаотично разбросанных геометрических фигур видел каждый третий. А каждый пятый говорил, что она была полностью обнажена, да и еще и замерла в позе, мягко говоря, неподобающей для леди, коей она, несомненно, являлась. Вдохновением для маэстро послужила весьма известная аристократка древних кровей, к тому же красоты неимоверной. Кое-кто поговаривал, что дама лично позировала художнику, раздевшись прямо на балконе перед замершими в благоговении горожанами. Разумеется, это подогревало и без того великий интерес. Я даже залез на стол, в попытке отыскать нужную точку обзора, но женщины так и не увидел, впрочем, как и всего остального. Одна сплошная мешанина цветных пятен и фигур.

- Не вижу никакой спины, - признался я, тяжело вздыхая.

- Ты слишком напрягаешься, пытаясь что-то разглядеть. Необходимо расслабиться. Представь, что перед тобою широкие просторы, устреми взгляд вдаль, насладись линией горизонта.

- Насладись широкими просторами, - пробормотал я, массируя пальцами слезящиеся глаза. - Кроме гребаной стенки с разноцветным рисунком ничего не вижу. Они у меня не наслаждение, а сплошное раздражение вызывают.

Дверь за спиной неожиданно хлопнула и в комнату влетел разгоряченный МакСтоун.

Вейзер укоризненно посмотрел на меня. Ну да, забыл закрыть на замок, снова, бывает. Последние визитеры столь подробно описывали прелести натурщицы, что я поневоле увлекся. Если подумать, сам Николас тоже хорош. Уже который месяц не может разобраться со своей бывшей, бегает от нее, словно трусливый заяц от волка, а мне тут следить: кто пришел, кто ушел, закрыта ли дверь.

Том, не заметив наших с Вейзором переглядываний, с ходу заявил:

- Готовься, Воронов.

- К чему?

- Нас ждут пляжи Латинии.

Латиния - моя мечта… мое Эльдорадо.

Сколько раз я слышал заветное словосочетание «золотые пески Латинии». Слова, которые произносились с особым придыханием даже теми людьми, которые не были склонны к открытому проявлению чувств. Стоило кому-нибудь одному сказать Латиния и глаза остальных затягивались мечтательной поволокой, а на губах начинала играть улыбка. И только я один глупо моргал, не понимая, о чем идет речь. Одно знал точно – это был самый дорогой и самый престижный курорт шестимирья, насчитывавший тысячи пляжей, отелей, яхт, казино и прочих развлечений для пресытившейся публики.

- Представь себе: впереди ласковые лазурные воды, простирающиеся до самого горизонта, над головой бесконечное синее небо, а за спиной нежнейший белый песок. И ветерок такой ласковый и обдувающий.

- А еще там лучшие нудистские пляжи, - перебил моего соседа МакСтоун, - успевай только на песок ложиться. Завтра вылетаем, готовься.

Я даже растерялся от такого напора приятеля. Привычный к тихим выходным в пустующей казарме, теперь был вынужден в срочном порядке решать кучу мелких проблем. Самой сложной из которых оказалось заполнение формы z-21/a для лиц, планирующих провести пару дней за пределами академии.