Предел прочности. Книга третья.

- Малу, отошла от решетки, - голос дает заметного петуха.

Девочка на полу не прореагировала, а вот коллега по работе меня услышала.

- Воронов, ты? – в тоне женщины прозвучали нотки сомнения. – Какого…

- От решетки, быстро! – проорал я, не собираясь вступать в лишние диалоги.

- Да что ты себе позволяешь! Ты как разговариваешь с…

Я не слушал Марию Луизу, все мое внимание сосредоточилось на девочке, которая вдруг оторвалась от своего увлекательного занятия, подняла голову.

- Бездна, - вырвалось у старика. Действительно, бездна плескалась в красных с прожилками глазах ребенка. Ребенка… Кого я обманываю, это существо является кем угодно, но только не безобидным дитём и многочисленные трупы за спиной тому свидетельство.

- Надеюсь, ты знаешь что делаешь, паря.

Я тоже на это надеюсь.

Девочка медленно поднимается с пола, рот начинает кривиться в немом плаче. С губ вот-вот сорвутся первые протяжные звуки, только я их дожидаться не стал. Проваливай в бездну, гребаная тварь, там тебе самое место. Жму на спусковой крючок – от грохота выстрела закладывает уши. Есть попадание, чуть выше переносицы. Существо бесформенной куклой валится на пол и тут же начинает визжать Малу. Голос-то у нее может и мужской, а вот истерит исключительно по-женски: тонко и пронзительно.

Я невольно морщусь, зажмуриваюсь. За спиной раздается невозмутимое:

- Контроль.

Старик умудрился одним словом вывести из временного ступора. Порою мне кажется, что армейские команды значат куда больше, чем простая передача информации. Они приводят поплывшего бойца в чувства не хуже звонкой пощечины. И вот уже двигаешься вперед, стараясь не смотреть в сторону маленького тела. Прикладываю брелок с оборванной цепочкой к замку и тот пиликает, сообщая, что замок открыт.

- Не подходи ко мне, не смей ты… ублюдок… убийца, - Малу забилась в самый угол камеры. Прижалась спиной, пальцы её слепо шарят по стене, словно пытаются найти поддержки у бетона. Визжать перестала и то ладно, а то что ругается… я и не такого наслушался, привык за четыре года обучения.

- Только попробуй, я… я буду кричать, звать на помощь, ты… урод моральный, сво…

Бесконечный поток оскорблений обрывается на полуслове. Широко распахнутые от ужаса глаза уставились мне за спину. Поворачиваю голову и вижу маленькую девочку, сидящую на полу. Смотрит на нас безотрывно, не отводя взгляда красных глаз. И дырка во лбу ей не помеха. Темная струйка крови, сбежавшая с раны вниз по переносице, уже успела засохнуть, превратившись в изогнутую змейкой линию.

Раздается треск выстрелов, брызги крови летят в разные стороны. Очередь из армейской винтовки прошивает тельце насквозь, отбрасывает дальше по коридору.

- Долго вас ждать, любезные, - голос старика заметно дрожит. Хватаю впавшую в ступор Марию Луизу за руку, тяну за собой. Хвала вселенной, женщина не сопротивляется, послушно идет следом.

На ступеньках встречаюсь глазами с сокамерником. А он молодец для своего возраста, держится бодрячком, только побледнел пуще прежнего.

Распахиваем дверь, вылетаем в коридор, и примолкшая было Малу громко охает. М-да, и без того мрачная обстановка обросла новыми подробностями. Неизвестно откуда взялось очередное распотрошенное тело. Его, сломали пополам и бросили ровно по центру, вскрытыми ребрами вверх. Это что, такой намек?

- Когти рвем через парковку, - пустым голосом сообщает старик и первым бежит вперед. А как же контроль, как же второй номер? Сразу видно, ни армейский ни разу, а чистый уголовник: в критической ситуации каждый сам за себя. Ускоряюсь следом, таща за собой Малу. Та хоть и бежит, но делает это крайне медленно, с трудом переставляя ноги, из-за чего мы сильно отстаем. Едва миновали середину коридора, а старик уже хлопнул дверью на противоположном конце. Ну и скатертью дорога, любезный.

Малу спотыкается, запутавшись в собственных ногах, падает. Ну и чего сидишь, чего смотришь беспомощным щенячьим взглядом? Поднимать тебя я должен? Хочется сказать злое и обидной этой взрослой тетке, которая ведет себя на редкость глупо. И сама камнем на дно идет и меня за собою тянет.

Не успел: из коридорного ответвления показалась скособоченная фигура - мужчина в форме военной полиции. Лица не вижу: забрало шлема опущено, один щетинистый подбородок выглядывает наружу. В правой руке пистолет – смотрит дулом в пол, левая прижата к боку.

- Стоять на месте, - ору я. Прицел гуляет перед глазами - пытаюсь отыскать уязвимое место. Какой там, он весь в броне и щитках, так с ходу не определишься, куда стрелять. Благо, клиент слабо реагирует на окружающую действительность. Он даже не пытается угрожать оружием в ответ. Делает несколько шагов по коридору и падает плашмя. От удара шлем слетает с головы, глухо катится по полу. Взгляду нашему предстает то, что скрывало темное забрало шлема. Часть лица напрочь выгрызена, вместе с глазами и носом, словно кто-то дикий надкусил толстую кожуру арбуза. Залез пальцами в красное нутро, но покопаться в мякоти ему не дали, или не успел, или отвлекся на более вкусненькое.