Предел прочности. Книга третья.

Заеб... кхм, замечательно. Пытаюсь выстроить логическую цепочку и донести ее до мордоворота в ливреи:

- Этот бал посвящен выпускникам седьмого отдела. Я выпускник седьмого отдела, но по причине плохого здоровья танцевать не способен. Вопрос, зачем мне одевать танцевальную форму?

- Положено, - мордоворот выдохнул и уже человеческим голосом добавил, - парень, у меня инструкции. Сказано не пускать, я не пускаю.

И что теперь? Я оперся на трость, рассеяно приглаживая короткие волосы. Никаких мыслей по поводу дальнейших действий не имелось, кроме одной: вызвать такси и лететь в обратную сторону.

- Если кто из начальства, присутствующего внутри, даст добро, мы пропустим, - неожиданно раздается голос за спиной. Один из фейсконтроля успел бесшумно зайти с тыла. Грамотно охрана работает, ничего не скажешь. Будь на моем месте более беспокойный клиент, скрутили бы в два счета.

- Хорхе Леши, - назвал первую фамилию, что пришла в голову.

Охранник сверился с планшетом и покачал головой. Ну да, чего это я глупости говорю. Видел бывшего наставника на прошлой неделе, а это значит: в ближайшее время о нем можно забыть. Появится в лучшем случае через полгода, всклокоченный и не выспавшийся, с вечной щетиной на лице.

- Клод Труне? – попробовал я снова.

И снова мимо.

- Носовский?

На этот раз охранник со списком в планшете не сверялся, лишь уточнил:

- Имя.

- Альберт Михайлович, - называю, а самому неловко. Все-таки большой человек, глава академии, а его по пустякам дергаю. Если завернет или пошлет в края дальние, даже не обижусь. Не его это заботы, дресс-кодом отдельно взятого курсанта заниматься. Да и не курсант я уже, детектив целый, нахожусь в другой юрисдикции.

- Ждите, - охранник щелкнул пальцем по таблетке в ухе и заговорил: - центр - это пост, у нас здесь клиент, одетый не по форме. Необходимо дополнительное согласование…

Отхожу назад, чтобы лишний раз не смущать парней и замираю на ступеньках, рассматривая фронтон здания. Прямо над головою зависла фигура полуобнаженного старца с занесенным трезубцем. Или не старца вовсе, а мужчины в полном расцвете сил, если судить по накаченному торсу. Это густая борода скульптуры и морщины на лбу вводят в заблуждение. Рядом дева с полными грудями, настроена не менее воинственно: обнажила меч и приготовилась разить врагов направо и налево. Из-за спин парочки торчат многочисленные копья. Отсюда толком не разглядеть, но есть стойкое подозрение, что на крыше здания разместилась целая скульптурная композиция.

- Кого я вижу, а вот и наш потеряшка, - Носовский появился быстро и пяти минут не прошло. Одет франтовато, в приталенном сером костюме-тройке с бабочкой вместо привычного галстука. Лицо напомажено сверх всякой меры, редкие волосы прилизаны и блестят в дневном свете. – Петр, чего замер на ступеньках? Давай-давай, проходи внутрь.

Признаться, несколько подрастерялся от такого радушия. Обычно… обычно моему присутствию не рады. А здесь не только искренняя улыбка, но и по имени зовут, что уж совсем редкость.

- О, опять нога! Говорили мне, что ты приболел, но не ожидал снова с палочкой увидеть, - Альберт Михайлович аккуратно взял под локоть и помог переступить порог, словно я инвалид какой-то и крайне в этом нуждался.

- Не поверишь, сколько людей интересовались твоей персоной. На выпускном главы родов подходили, желали посмотреть, что это за курсант такой - Воронов, с которым их отпрыски четыре года отучились. Мэдфорды, Авосяны, МакСтоуны, - мой спутник не выдержал и хмыкнул, - словно в парламенте побывал, а не на выпускном вечере.

Наверное, мне должно было польстить столь пристальное внимание. Но я человек битый, в прямом смысле этого слова, поэтому напрягся, заслышав фамилию МакСтоунов. Ничего хорошего от аристократов ждать не приходится – подсказывал горький опыт и здравый смысл.

А Носовский заливается соловьем, не остановить. Его хоть сейчас помести на трибуну, и он часами вещать станет на любую заданную тему без бумажки и предварительной подготовки.

- Мне будет не хватать наших разговоров в столовой, - неожиданно доносится до ушей. Не ожидал, что вспомнит. Было это всего три раза, и начиналось обычно со споров в классе, а заканчивалось в зале казармы в окружении многочисленных курсантов. Признаться, я быстро уставал от аргументации Альберта Михайловича, уж слишком многочисленной и разнонаправленной она была. Благо, на помощь приходили остальные ребята, тот же Соми, часами готовый спорить ни о чем.

- Мне кажется спорным ваш взгляд на развитие цивилизации и эпоху постмодерна, в частности.

О нет, только не это. Неужели обречен слушать бесконечные философские рассуждения до вечера? Порою интересно, скрывать не буду, но только не в данную минуту, когда решительно настроен на другой диалог, с другим человеком.

Я готовился смиренно принять судьбу, как вдруг из полутемного ответвления коридора вынырнул юноша и сблизившись с нами, затараторил:

- Альберт Михайлович, визит госпожи Балницкой на завтрашний вечер отменен. Необходимо уточнить список выступающих и закрыть окошко в тридцать минут.