Предел прочности. Книга вторая.

Перед глазами стоит мамкино зеленое платье с красивыми домиками. Избушками, в которых непременно хотелось жить самому, чтобы во дворе была конура с собачкой и стройной березой. Во рту ощущается резиновая соска, но спать не хочется. Я только притворяюсь, закрывая глаза, сам же продолжаю мечтать о домике, в котором хорошо и уютно.

Дым клубится все больше – начинает щипать глаза, в горле першит. Пытаюсь проморгаться, но становится только хуже. Сквозь густую пелену начинают мельтешить озорные огоньки, словно кому-то в голову пришла идея включить проектор. Еще пожар здесь устроить не хватало. Наклоняюсь над столом, и сквозь выступившие слезы с трудом нахожу стакан с водой. Обильно заливаю тлеющую траву в чашке, так что мутная жидкость плещет через край, оставляя на столе темные разводы.

Легкие буквально горят огнем, так что дышать становится невозможно. Не выдерживаю, вскакиваю на ноги и устремляюсь к окну. Опускаю ручку и распахиваю створку, в ожидании морозной свежести.

С улицы потянуло, но не дерзким морозцем, щиплющим щеки и нос, а застоялой сыростью, покрытой тиной и слоем прелой листвы. Усиленно моргаю, но продолжаю видеть все тот же дым на улице. Неужели с квартиры столько натянуло?

Это туман… Точно, густой и плотный туман, так что за несколько шагов становится ничего не видно. И удивительно светло на улице, словно не поздний вечер, а раннее утро. Вытягиваю руку в окно и пытаюсь почувствовать температуру окружающей среды. Может положительные пятнадцать, может двадцать, но точно не ниже ноля. Ни о каком календарном декабре не может идти и речи.

- Что за ерунда здесь творится? – поворачиваюсь к девушке. Дым в комнате практически полностью рассеялся, и я без труда различаю предметы обстановки. Девушка продолжает сидеть на стуле, чуть склонив голову. – Элеонор?

Медленно подхожу к ней и осторожно касаюсь плеча.

- Эй, с тобой все в порядке?

Девушка продолжает молчать, тогда я присаживаюсь на корточки и заглядываю в лицо. Глаза прикрыты, дыхания не слышно. Твою же… Одной рукой пытаюсь нащупать ниточку пульса на запястье, другой же хватаюсь за подбородок и поднимаю лицо.

- Элеонора, слышишь меня, ответь. Элеонора?! – твержу, как умалишенный, срываюсь на крик. Начинаю щипать за щеку, за нос – ноль внимания. И тогда отвешиваю звонкую пощечину, еще одну. С губ девушки срывается едва различимый стон, одновременно с этим большой палец нащупывает едва заметную пульсацию сердца на тонком запястье.

- Фух, - выдыхаю, и опускаюсь на пятую точку. Руки трясутся, что у запойного алкаша. Хватаюсь ими за штанины, пытаясь привести себя в норму. Девушка на стуле начинает шевелится, снова стонет и открывает глаза. Некоторое время смотрит ничего не выражающим взглядом в пустоту. Я уже начинаю волноваться за ее умственные способности, когда в действиях девушки появляется хоть какая-то осмысленность. Она проводит рукой по лбу, несколько раз моргает и наконец замечает мое присутствие.

- Что… что случилось? - шепчет она, едва разлепив губы, так что с превеликим трудом разбираю смысл сказанного.

- Без понятия. Пел колыбельную, много дыма, а потом все это, - развожу в стороны подрагивающими руками

- Помоги… помоги подняться.

Подставляю девушке плечо и осторожно подвожу к раскрытому окну. Там по-прежнему клубится туман, пахнет тиной и нет никакого намека на декабрьский морозец. Жду от девушки реакции на странный пейзаж, но она неожиданно произносит:

- Я не чувствую тела. Оно ватное, будто не мое.

- А больше тебя ничего не смущает?

- О чем ты?

- Посмотри на улицу, что видишь? - для убедительности тычу пальцем в белесое пространство. – Кругом туман и снега нет, а еще светло, словно днем.

Тело девушки начинает мелко подрагивать. Пытаюсь приобнять ее, в попытке успокоить. Плечи ходят ходуном, но вовсе не от страха - она смеется!

- У тебя рука дрожит, - произносит Элеонор, и снова начинает подхихикивать.

- Очень смешно, нашла время и место, - опускаю конечность и спешно засовываю пальцы в карман.

- Не обижайся, хорошо? - Девушка поворачивает голову и смотрит на меня долгим внимательным взглядом. Мы слишком близко, но в этом нет и капельки эротизма, просто приятно ощущать рядом живого человека, когда мир сходит с ума, а кругом творится непонятная ерунда.

Первые минуты страха прошли, в голову начинают поступать разумные мысли.

- Сиди пока здесь, я спущусь вниз на разведку. Нужно отыскать остальных и в конце концов разобраться, что за хрень здесь происходит. Не шуметь, наружу не выходить, дверь никому не открывать. Эй, ты меня вообще слушаешь?

- Значит не врал про марионетку?

Да чтоб тебя! Она снова начинает глупо хихикать. Это больше пугает, чем раздражает. Может Элеонор того – головой тронулась?

Помогаю ей добраться до дивана, подкладываю под голову боковую подушку. Среди прочих тряпок нахожу покрывало в бельевом шкафу, пытаюсь укрыть девушку, но она лишь отрицательно качает головой:

- Не нужно, я все равно ничего не ощущаю.

И снова этот долгий внимательный взгляд, от которого становится не по себе.

- Слушай, тебе не страшно? – не выдерживаю я.