Предел

Пелли не составляло труда гордиться. Это была первая в её жизни золотая монета. Пусть и скрученная.

— Даэр, то, что дядя, как там его… Соерас, порядочный жмот, я уже понял. Но имя-то мог себе придумать поприличнее. Язык сломаешь!

— Нэрьо! Не Соерас, а Сорэад. Придумано для тебя лично. Забудешь, как меня зовут, произнеси «Даэрос» наоборот. К тому же средней руки землевладельцы любят давать детям вычурные длинные имена. С оттенком в благородство. А кошелек твой и без шнурка полежит. И вообще — не обеднеешь! А мне в образ войти надо.

— А я теперь… Синрэн?

— Вот еще! С работника вполне хватит… Нар. А вообще, я не собираюсь звать тебя по имени. «Обормот», «скотина ленивая», «дармоед»… Ну и так далее. А деве мы предоставим выбор. Пелли, ты каким именем называться хочешь? Лучше придумай такое, чтобы ты на него сразу отзывалась. Нам бы только портовую стражу пройти.

— Фирна. Так звали мою матушку.

— А зачем нам портовая стража? — Нэрнис очень хотел бы войти в образ. До такой степени, чтобы не отреагировать на «скотину» или «дармоеда» неправильно.

— Ты теперь кто? Эльф остроухий? Может, у тебя роскошный плащ, меч с гербом, и волосы ниже пояса? Может быть, ты, благородная персона, у которой не принято спрашивать, куда она направляется? Нет! Ты теперь работник. Мой. Тупой. И я за тебя плачу и несу ответственность. Отдавишь ногу какому-нибудь купцу, я дам тебе в ухо, а ты потерпишь. Потому, что если сам пострадавший даст тебе в ухо, ты стерпеть не сможешь. Так что, если что натворишь, сам лучше на мой кулак наткнись.

На этот кулак Нэрнису натыкаться не хотелась. А Пелли порозовела от возмущения и собралась защищать этого прекрасного, культурного молодого эльфа, которого этот испорченный и некультурный, совсем неблагородный эльф обрядил как шута, да еще и бить собирается.

— Пелли не кипятись, так надо! То есть, Фирна!

— Но все-таки, а зачем же нам самим идти к страже? — Нэрнис не хотел идти к страже сам. Зря, что ли убегали?

— Если ты — «золотоносный» господин благородный эльф, то часть денег ты в этом городе оставишь. В любом случае. Причем у самых состоятельных граждан этого города. А если тебя, благородного эльфа гонять по портовым сборщикам пошлин, то ты в этот город не приедешь. Противно тебе станет, понимаешь? А простые приезжие, вроде меня, небогатого скряги, оставят в этом недешевом городе непростительно мало. И поэтому за вход в город должны платить. А то, ходить по мостовым — все горазды, а мостить их кто будет? А если ты вор? Пьяница и дебошир? Короче — если тебе в порту документ за малую плату не выпишут, ни в одном приличном заведении тебя не поселят. А в неприличные мы не пойдем. Понял? Все граждане, считающие себя приличными, все, кто не собирается ночевать в канаве или в притоне, идут к портовой страже, называют себя и платят!

Нэрнис понял, что человеком быть очень утомительно и неприятно. Деньги за проход в город — плати, чуть что — в ухо. И сетка врезалась в уши, и они болят и чешутся одновременно. А Даэрос вошел в свой «образ» и разговаривает как портовый гоблин.

Глава 4

— Так! А времени у нас не так уж и много. — Даэрос посмотрел на солнце, которое клонилось к закату и снова — на море. Они стояли в переулке. Нэрнис делал вид, что внимательно изучает кладку ближайшей стены, а Пелли спряталась за спину своего «дяди». Она не знала, куда деть себя, руки, голову, и как бы так попытаться прислониться к стене и немножко потереться об неё. Меч Нэрниса оказался «колючим» по всей длине ножен.

— Ну, когда же они причалят-то? Наконец-то! То, что нам надо. Вот там, у третьего пирса, видите? Причалила «Гроза Морей». — Широкая и явно каботажная посудина никак не тянула на свое громкое название. — Обходим набережную переулками и бежим, почти бежим к третьему пирсу!