Предельное ускорение (СИ)

Он вздрогнул всем телом, когда впадинку между ягодиц легонько пощекотало что-то пушистое и лёгкое. Щекотка была почти невесомой, но настойчивой, заставляла извиваться. Он кусал губы и терпел, но всё-таки не выдержал и тихо застонал. Приятная пытка продолжалась недолго, а когда прикосновения прекратились, Джин невольно расслабился. И тут же в него втолкнули что-то холодное, заставив вновь напрячь мышцы. Щекотка опять возобновилась, вслед за ней пришли расслабленность и холод. Джин потерялся в этой смене ощущений и перестал контролировать собственное тело. И Ран спокойно запихнул в него всё, что намеревался запихнуть. Джин так и не понял, что это было, а через миг различил перед глазами лицо с резкими чертами и насмешливыми светло-карими глазами.

— И это… всё наказание? — задыхаясь, уточнил он.

— Не обольщайся, — хмыкнул Ран и продемонстрировал ему плеть, пропустив меж пальцами хвосты.

— Будешь пороть? — Джин испытал облегчение. Всего-то. Порка — это ничего, он с Ли пару раз экспериментировал. Правда, они обходились без плети — ладонями. Задница потом горела и пылала, зато становилась чрезвычайно чувствительной к прикосновениям.

— Если ты дашь мне повод, — выпрямившись, отозвался Ран и носком сапога ударил по опоре стола. Поверхность под Джином дрогнула, его тело покачнулось, и он замер, ошеломлённый результатом. Внутри него будто бы с лёгким звоном что-то столкнулось и породило слабую, но вполне ощутимую вибрацию. Эта вибрация волнами пронизала его бёдра и разбежалась по всем мышцам. Низ живота запульсировал, налившись тяжестью. И Джин ощутил на коже тепло собственной смазки. Ему лишь чуточку не хватило, чтобы испытать второй оргазм за сегодня.

Рукоять плети легонько ударила по подбородку.

— Тебе нельзя кончить без моего разрешения.

Джин недовольно мотнул головой. Это он зря. Даже столь слабое движение потревожило те странные штуки, что Ран запихнул в него. Они вновь породили вибрацию, заставив всё тело задрожать от наслаждения и пожелать большего. Джин застонал сквозь зубы и непроизвольно дёрнулся. Ныло вообще всё: и набухшая плоть, и яички, и мышцы на внутренней стороне бёдер. Ещё немного — и он просто взорвался бы.

Ягодицы обожгло резкой болью. Это было настолько неожиданным, что Джин задохнулся, подавившись вскриком. Зато напряжение немного спало, когда он отвлёкся на боль. Хвосты плётки вновь рассекли воздух и оставили на коже пылающие отметины. Джин зажмурился и дёрнулся, немедленно внутри у него звякнуло вполне отчётливо, и по всему телу пробежалась волна сильной вибрации, превратившая боль в ослепительное удовольствие. Плеть рассекла воздух опять, и удовольствие стало острой болью. Ещё пара ударов — и Джин уже не знал, где кончается боль и начинается восторг. И всё внезапно прекратилось, когда Ран горячей ладонью прижал его плоть к его же животу — сильно и уверенно. Вибрация пропала, а от ладони по мышцам медленно расползалось уютное тепло. Задница горела, как в огне, но теперь это был лишь обычный жар, который можно вытерпеть.

Плеть хлестнула по пылающим ягодицам, Джин предсказуемо содрогнулся и застонал в голос от мощной вибрации. Боль и удовольствие смешались воедино. Он зажмурился и закусил губу, постаравшись изо всех сил сдержаться и не испачкать собственный живот. Лучше бы Ран просто затрахал его до потери сознания, а не занимался своими извращениями. Как это вообще вынести можно?

Оказалось, это ещё цветочки. Стало намного хуже, когда Ран нанёс несколько ударов по одному и тому же месту. Теперь преобладала боль, и Джин решил, что Ран располосовал ему задницу до крови, потому что даже дуновение ветерка превратилось в пытку, словно все нервы на заднице оголились. С другой стороны, возбуждение немного схлынуло, позволив испытать слабое облегчение.

Это прозвучало бы, наверное, глупо, но сейчас Джин боялся кончить. Его просто наказывали, а если бы он не сдержался… Ран сказал, будет хуже тогда. И Джин не осмеливался даже представить, насколько именно будет хуже.

Хвосты плети стегнули по заднице с другой стороны, и он опять оказался не готов. Боль и вибрация пронизывали друг друга. Джин извивался всем телом, как мог, но лишь усиливал внутреннюю дрожь, порождённую серебристым звоном, и приближался к оргазму. Он мысленно умолял Рана вновь пустить в ход плеть, но тот словно ждал чего-то.

С трудом Джин простонал:

— Пожа… луйста…

— Ты что-то сказал? — Голос Рана сочился ядом.

— Пожалуйста, — хрипло повторил Джин.

— Если ты покричишь для меня, — почти у самого уха прошептал Ран, задев его скулу рыжими волосами. И Джин судорожно кивнул. Покричать — такая малость…