Предельное ускорение (СИ)

Ран вновь намотал шарф на руку и сдавил шею Ли, тот задёргался, захрипел, сотрясаясь всем телом, и, наконец, забрызгал живот Рана белыми каплями, а после обессиленно рухнул сверху. Переводил дух он недолго. Вскоре приподнялся и принялся вылизывать светлую кожу, сдвинулся и взял в рот плоть, недавно дарившую ему наслаждение. Через несколько минут кожа Рана была чистой, как после душа, а Ли выглядел довольным и счастливым, как будто побывал в раю.

Джин задумчиво разглядывал Рана и пытался понять, что для него могло быть привлекательным в этом занятии, ведь он сам ничего не получил. Ли вот явно упивался блаженством, ну а Ран…

Чёрт! Джин соскочил со стула и заметался по комнатушке в поисках хоть чего-нибудь, чтобы успеть привести себя в порядок. Интуиция подсказывала ему, что «хозяина» отнюдь не обрадует то, чем он тут занимался, пока подглядывал.

Поздно. Ран зашёл в помещение как раз в тот миг, когда Джин торопливо застёгивал брюки.

— Разве я разрешал тебе прикасаться к себе?

— Н-нет.

— Что бывает с теми, кто не подчиняется приказам? Без моего разрешения — никакой мастурбации.

Джин промолчал. Ран прошёл мимо него, опустился на стул и закинул ногу на ногу. Он молча разглядывал Джина.

— Всего неделя, поэтому слово нам не нужно. Раздевайся.

— Что?

Ран тихо вздохнул, поднялся, перевернул стул спинкой вперёд и уселся на него верхом.

— Раздевайся. Можешь не спешить.

Джин всё так же пялился на него и пытался соображать. Конечно же, он понимал, что тут не богадельня, но вот так вот сразу раздеваться и выставлять себя напоказ…

— Пф… если ты даже не способен гордиться своим телом, то что ты собирался мне предложить неделю назад? — ядовито поддел Ран.

— Я собирался заплатить, предлагать, вроде как, должен был ты, — огрызнулся Джин.

— Ты собирался заплатить, — задумчиво повторил Ран и загнул один палец, затем загнул второй, добавив: — Ты собирался много заплатить. И ты собирался предложить мне себя. Ну и? Тебя и так уже ждёт суровое наказание, а каждая новая ошибка делает его ещё суровее. С полуночи ты весь мой — с одеждой и без. Раздевайся.

— Тогда я бы хотел, чтобы меня раздел ты.

— Какая наглость, надо же. Тебе предстоит это заслужить. Пока ты заслужил лишь наказание, а не поощрение, — насмешливо отметил Ран, сложил руки на спинке стула и опустил подбородок на скрещенные запястья. Джин буквально кожей ощущал его взгляд. Ладно, тут Ран прав: Джин красив и стыдиться ему нечего. Медленно сбросил с плеч пиджак, аккуратно повесил на спинку другого стула, развязал галстук и снял, затем расстегнул манжеты рубашки и взялся за пуговицы. Покосившись на Рана, наткнулся на всё тот же обжигающий взгляд. Пальцы как будто онемели и перестали слушаться. Последние три пуговицы Джин едва одолел, позволил рубашке соскользнуть с плеч, подхватил и отправил на стул. Повозился с брюками, стянул и их, затем носки и, наконец, трусы. Теперь он был полностью обнажён и возбуждён, и одежда больше этого не скрывала. Ну и чёрт с ним. Он постарался расправить плечи и принять наиболее непринуждённую позу, хотя почти каменный стояк здорово этому мешал. Плоть выразительно потемнела от прилившей крови, а возбуждение только нарастало под внимательным взглядом Рана.

— Травмы?

— Что?

— У тебя были какие-нибудь травмы? Последствия остались?

— Не понимаю, какое…

— Мне нужно знать, что с тобой делать можно, а что нельзя. Я не собираюсь тебя калечить. И ещё. Ты можешь задавать вопросы, но не можешь требовать объяснений. Запомни это. Я могу в течение этой недели делать с тобой всё, что захочу, а ты должен подчиняться. Когда и что начнётся, решаю я. Когда закончится, тоже решаю я. Можно тебе кончить или нельзя, тоже решаю я. Ты собирался заплатить за это, напоминаю. Сейчас ты получаешь всё это бесплатно. Мне не хочется заподозрить тебя в умственной отсталости — это будет скучно. А я не люблю, когда мне скучно. Травмы?

— Ничего такого, — буркнул Джин, начиная ясно осознавать, во что он вляпался по самые уши.

Ран посмотрел на браслет на его правой руке, затем на цепочку на шее.

— Сними её.

— Нет. — Это был подарок покойной матери.

Ран лениво поднялся и медленно приблизился, обошёл вокруг, затем неожиданно надавил большим пальцем там, где шея переходит в плечо. Джин стиснул зубы от ослепительной вспышки боли. Неподчинение и боль — простая формула. А потом по шее скользнули горячие пальцы. Джин вздрогнул, словно от удара. Слишком контрастно, потому что теперь пальцы были нежными. Они расстегнули цепочку и уронили её на сложенную на стуле одежду.

— Ты можешь потом надеть её опять, но будешь снимать при каждой нашей встрече, — прозвучал возле уха тихий голос. — Когда мы вдвоём, есть только я — никого больше. Теперь опустись на колени. Медленно.

Этот голос… Когда он звучал именно так: немного хрипло, переменчиво, негромко — Джин готов был сделать всё, что ему скажут. И он медленно опустился на колени.

— Хорошо, и скрести руки за спиной. Это хорошая открытая поза, которая не позволит тебе солгать и покажет тебя таким, какой ты есть.