Пределы реформ. Министерство внутренних дел Российской империи в 1802-1881 годах

Общество, членом которого был Ланской, – Союз благоденствия – заимствовало свою организационную структуру и уклад у масонских лож. В теории это было эгалитарное, открытое для представителей всех сословий собрание. Составленная для него конституция, получившая название «Зеленой книги», была весьма близка по духу уставу прусского Тугендбунда[167]. Документ призывал всех членов Союза вести жизнь «общественно добродетельную», оказывая товарищам содействие в случае необходимости. То есть, прочтенная буквально, «Зеленая книга» представляла собой документ во всех отношениях умеренный, лишенный каких-либо радикальных политических намеков[168]. Членам общества предписывалось трудиться в одном из четырех направлений: благотворительность, образование, право и государственная экономика. Среди прочего одобрялось создание или улучшение существующих больниц и приютов, работа над тюремной реформой, помощь малоимущим, старикам и инвалидам. Члены общества обязались добиваться гуманного отношения к крепостным, устройства новых школ и библиотек, улучшения призывной системы и условий содержания солдат в казармах, а также роста экономики страны. Впрочем, невзирая на то, что согласно «Зеленой книге» члены общества должны были государству содействовать, декабрист А. Н. Муравьев утверждал, что организация все же имела негласные политические амбиции[169], которые были ведомы лишь ее верхушке. Можно предположить, что таковыми амбициями являлись разрушение системы крепостной зависимости, установление всеобщего равенства пред законом и ограничение самодержавной власти монарха.

Ланской покинул тайное общество задолго до декабристского восстания, однако же в дальнейшей его государственной службе проявлялось тяготение к определенным масонским идеалам – несомненно, в рамках преданного служения самодержавию. Этим, вероятно, объясняется его многолетняя работа в благотворительной и образовательной областях в Николаевскую эпоху. Заняв же при Александре II кресло министра внутренних дел, Ланской, очевидно, полагал государственный аппарат единственным легитимным и наиболее эффективным средством успешного достижения целей реформ, в силу чего усердно трудился над совершенствованием вверенной ему части этого аппарата.

Некоторые позднейшие взгляды Ланского Семенов-Тян-Шанский поясняет тем, что его зятем являлся князь В. Ф. Одоевский. То был видный литератор, меценат и ученый, пребывавший в самом центре русской интеллектуальной жизни с 20-х годов вплоть до конца освободительных 60-х. Мемуарист отзывается о Владимире Федоровиче как об «одном из самых образованных и гуманных людей этого периода». Так что очевидно, что, общаясь с князем и его кругом, Ланской был вполне в курсе популярных критических настроений [Семенов-Тян-Шанский 1911–1916,1:5].

Хотя львиную долю сил Ланской посвятил борьбе за освобождение крепостных, его взгляды на смежные с этим проблемы административной и полицейской губернских реформ еще более проясняют его понимание самодержавия, государственных институтов и министерской власти. Стивен Фредерик Старр изображал Ланского сторонником децентрализации или, скорее, «деконцентрации» власти правительства в губернских делах. Старр указывает и оппонентов подобного подхода – «бюрократических централизаторов», ратовавших за «далеко простирающийся административный контроль и высокую концентрацию власти во всех критически важных сферах», отмечая также разногласия Ланского с М. Н. Муравьевым (министром государственных имуществ)[170], представившим план восстановления временных генерал-губернаторств по всей империи. При этом и Старр, и другие исследователи видят в Ланском горячего апологета распространения полномочий МВД в губерниях как на все прочие центральные министерства, так и в целом на все губернское общество [Starr 1972:120–122,137,144–145]. Он выступал за усиление фигуры гражданского губернатора, являвшегося оплотом губернской власти МВД (а с ним и государства). Как мы отмечали ранее, в 1845 году при посредстве губернаторов и вице-губернаторов МВД уже добилось существенной власти над уездными правлениями [Корф 1910,1: 292–296]. Так что к концу 50-х остальные министерства – в особенности Финансов, Государственных имуществ и Юстиции – всерьез опасались дальнейшего укрепления власти губернаторов (а следовательно, и МВД) над министерскими служащими на местах [Starr 1972: 122, 135, 137, 144]. Если Ланской был сторонником децентрализации и при этом поддерживал власть гражданских губернаторов и, конечно, МВД, стоит поинтересоваться, что же означала для него эта «децентрализация» и в чем именно его позиция расходилась с «бюрократической централизацией». Разъяснения по этим пунктам мы обнаруживаем в обстоятельной записке Ланского на имя Александра II от 1 августа 1858 года[171].