Предисловие к Достоевскому

Попробуем проследить его путь в одно только это воскресенье. Встал Иван Петрович рано и с утра имел длинный разговор с Нелли о своей книге. Это бы­ло у них дома, неподалеку от Вознесен­ского проспекта. Потом Иван Петрович поспешил на Васильевский остров к ста­рикам Ихменевым. От них ровно к две­надцати часам поспел к Маслобоеву — там же, на Васильевском острове. От Маслобоева направил­ся к Наташе — на Фонтанку, возле Гороховой улицы. Часа в три он вернулся домой, а ровно в семь уже был опять у Маслобоева. Может быть, конечно, какой-то из этих неблиз­ких петербургских концов он проехал на извозчике, но мы знаем, что денег у Ивана Петровича немного: скорее всего большую часть пути он проделал пешком.

От Маслобоева он ушел около девяти часов и опять на­правился домой, на Вознесенский проспект. Здесь уже Иван Петрович прямо сообщает: «..я шел и торопился домой: сло­ва Маслобоева слишком меня поразили». Но этому длинно­му дню все еще предстояло длиться. Едва Ивам Петрович во­шел в ворота, к нему «бросилась какая-то странная фигура... какое-то живое существо, испуганное, дрожащее, полусума­сшедшее...» Легко понять ужас, охвативший Ивана Петро­вича: «Это была Нелли!»

Из ее сбивчивых объяснений ничего нельзя было понять: «...там, наверху... он сидит... у нас», — повторяла Нелли и отказывалась идти домой, пока не уйдет таинственный по­сетитель. Им оказался князь Валковский.

Князь, разумеется, не пешком пришел к Ивану Петрови­чу — «у ворот дожидалась его коляска». Уговаривая Ивана Петровича поехать с ним к графине, мачехе Кати, князь был необыкновенно ласков и любезен, говорил, «что туда не надо никаких гардеробов, никаких туалетов», но явно испытал облегчение, увидев, что у Ивана Петровича есть фрак.

Ивану Петровичу «было о чем задуматься» во время ко­роткого пути к графине. Он, впрочем, не говорит, что ехать было близко, находит другое слово: «...ехать было недол­го» — и читателю невольно приходит на ум, что пешком про­делать еще и этот путь Ивану Петровичу было бы тяжело. Л в коляске ехали недолго и за этот короткий путь успе­ли переговорить об очень важном. Мы приближаемся к рас­крытию всей тайны характера князя: он затем и стремился поближе познакомиться с Иваном Петровичем, чтобы рас­крыться перед ним, испугать его... Вот и сейчас, в карете, он самым дружеским образом начинает советоваться с Иваном Петровичем, как ему лучше отдать старику Ихменеву десять тысяч, которые князь у него отсудил. Разговор этот с само­го начала раскрывает оба характера: мы видим, что князь хитрит, когда спрашивает у Ивана Петровича совета, да и сам Иван Петрович понимает, что неспроста князь решил с ним советоваться по поводу этих денег. Смысл вопроса: нельзя ли заплатить старику Ихменеву за дочь, непременно ли он откажется от этих денег — а вдруг возьмет? Осознав этот смысл, Иван Петрович «так и вспыхнул и даже вздрог­нул от негодования».

Все-таки Иван Петрович пытается растолковать, что чест­ным выходом из этого запутавшегося дела было бы женить Алешу на Наташе... князь не слушает. Иван Петрович оскор­блен не только вопросом, который князь посмел ему задать, его оскорбила «грубая великосветская манера, с которой он, не отвечая на мой вопрос и как будто не заметив его, пере­бил его другим... Я до ненависти не любил этого великосвет­ского маневра и всеми силами еще прежде отучал от него Алешу».

Если раньше Иван Петрович мог надеяться, что ему уда­стся что-то объяснить, что-то доказать князю, то уже теперь он может быть совершенно уверен: слушать его князь не ста­нет. Он для того и хотел встретиться с Иваном Петровичем, чтобы высказать ему свою позицию, заставить Ивана Пет­ровича выслушать себя — больше ему ничего не нужно. Но дорога к графине длилась недолго, и князь успел толь­ко задать Ивану Петровичу свой чудовищный вопрос да под­твердить: «Если вы продолжаете быть привязанным к Наталье Николаевне, то не можете отказаться от объяснений со мною, как бы мало ни чувствовали ко мне симпатии». В этом за­явлении скрыта угроза Наташе. Но времени, чтобы понять эту угрозу, уже нет — приехали. И разговор поневоле откла­дывается.

Жилище графини описано общими словами. Это первое описание богатого дома, какое мы встречаем у Достоевского.

Позже, в романе «Идиот», Достоевский приведет нас в кварч тиру генерала Епанчина, и в гостиную Настасьи Филип­повны, и на дачу Епанчиных — нигде он не станет подробно останавливаться на обстановке комнат, но сумеет заставить нас увидеть камин, куда Настасья Филипповна бросила пачку денег, и кресла, в которых расположились гости, и туалеты присутствующих дам, и мантилью, в которую ку-< талась Настасья Филипповна.

Подробного описания нигде не будет, но будут отдельные, казалось бы, случайные детали, которые и создадут обста­новку. В своем романе Достоевский или еще не умеет или не хочет создать в нашем воображении явственное представле­ние о квартире графини.