Предлунные

Потом, уже на лестнице, Каира схватила меня за руку и сказала: «Ключ». Я услышал ее, но не сразу понял, о чем речь. Слово звучало словно на чужом языке.

– Что?

– Ключ, – терпеливо повторила она. Глаза ее все еще были пусты и ничего не выражали, но на лице отражалось упрямство – пассивное и тупое, лишенное хотя бы тени злости или агрессии. Она ежилась, словно от холода, и выглядела так, будто могла стоять так вечно, все с той же пустотой во взгляде. – Нужно взять ключ. Тот, что у Джайны на шее. Он мне нужен.

Только теперь до меня дошел смысл ее слов.

– Я схожу за ним. Подожди.

Мне даже не пришло в голову сказать: «Сама иди за этим чертовым ключом», или что-то вроде того. Я мужчина, так что было вполне очевидно, что сделать это должен я. Лишь позже я понял, что Каира сильнее меня – как физически, так и психологически. И тем не менее, как ни странно, я так и не сумел избавиться от покровительственных инстинктов по отношению к ней. Может, потому, что иногда, несмотря на всю свою силу и психологическую устойчивость, Каира выглядела столь одинокой и… растерянной. Да, именно растерянной, будто она так и не могла до конца поверить в то, какую кашу заварила. Но об этом позже, а сейчас – ключ.

Я вернулся за ним.

Духота в спальне стояла еще хуже, чем я запомнил, а светлячки облепили видимую (и разбитую) голову невидимки. Когда я вошел, они взлетели и начали кружить у моего лица. В их движениях ощущалась явная нервозность. Я отогнал их, но на этот раз записанная в них программа не сработала, и они не поняли намека.

Склонившись над мертвой Джайной, я снял цепочку с ее шеи. Мне не сразу удалось расстегнуть замок – так же, как и тогда, когда я застегивал рубашку.

Каира все так же стояла там, где я ее оставил. Коротко кивнув, она протянула руку и взяла у меня ключ.

Кажется, именно тогда мне пришло в голову определение «безжалостная». Каира была милой и доброй (именно так говорила о ней Нура), но также по-своему безжалостной. Для нее существовали как менее, так и более важные проблемы, и завладение ключом относилось к числу последних. Поскольку то, что мы должны за ним вернуться, для нее было очевидно, она меня даже не поблагодарила.

Ни тогда, когда она еще пребывала в шоке, ни когда-либо потом.

1

Финнен снова разжег огонь в уже успевшей остыть печке. За окном занимался рассвет цвета мутного чая, предвещая очередной холодный пасмурный день.

Каира спала, продолжая сжимать в руке ключ, цепочка которого для надежности была обмотана вокруг запястья. Финнен попытался разжать ее пальцы, и она открыла глаза, уставившись на него настороженным взглядом.

– Я вовсе не собираюсь его у тебя украсть, – мягко проговорил он. – Просто подумал, что так тебе было бы удобнее…

Она заморгала, и настороженность в ее взгляде исчезла.

– Я знаю, что ты не хочешь украсть ключ. Я тебе доверяю.

– Ты так часто это повторяешь, что порой я задумываюсь – не пытаешься ли ты таким образом мною манипулировать? Ведь пытаешься, Каира?

Она приподнялась на локтях и. закусив губу, покачала головой.

– Не знаю… может, немного. Но во всем остальном я говорю правду. Я тебе доверяю, и у меня на самом деле теперь никого нет, кроме тебя, – она скривилась, будто ребенок, только что сообразивший, что сморозил глупость. – Тоже выглядит так, будто я пытаюсь тобой манипулировать, да?

Финнен рассмеялся, коротко и не слишком весело. У него болела голова, а тело требовало сна.

– Можешь обойтись и без этих фокусов. Я в любом случае сделаю для тебя что угодно.

Большинство людей обратило подобное предложение в шутку, а потом вежливо бы о нем забыло, решив, что их собеседник наверняка уже жалеет о сказанном. Но не Каира. Девушка серьезно взглянула на него.

– Ты говоришь опасные вещи. Я могла бы велеть тебе сделать тебе нечто такое, чего тебе совсем бы не хотелось.

– Знаю. И тем не менее, считаю, что стоит рискнуть.

Финнен не жалел о своих словах – лишь о том, что не сумел сформулировать лучше, поскольку «сделаю для тебя что угодно» звучало будто текст из плохой пьесы.

– Почему?

– По многим непростым причинам. Я сам не уверен, что все до конца понимаю. Скажем так – в некоторых отношениях ты кажешься мне… подходящей личностью.

– Подходящей для чего?

– Чтобы вписать себя в историю. А если я буду держаться рядом с тобой, то и сам себя в нее впишу.

После нескольких мгновений замешательства Каира коротко и натянуто рассмеялась, словно пытаясь оценить не слишком смешную шутку.

– Тебе никто еще не говорил, что ты чокнутый?

– Нет, но мне всегда хотелось, чтобы кто-нибудь мне что-то такое сказал. Безумие, знаешь ли, в цене – особенно в артистической среде.

– В таком случае я считаю, что ты чокнутый, – она снова улыбнулась, на этот раз искренне и одновременно с долей грусти. – А твое предложение я принимаю.

2

Морщась, Каира натянула через голову платье, которое было на ней во время приключения с тройняшками. После купания в ледяной воде материя задеревенела и помялась, к тому же на подоле виднелись грязные пятна.