Предначертанная Грону

Это заняло мгновение, но бледный Тройи в конце концов шагнул вперед. Когда он встал перед ней, Граста повернулась к нему, возвышаясь над ним в силу своего роста. Она с нежностью приложила руку к его щеке.

— Ты всегда был надежным членом моего племени, Тройи, — произнесла она. — Но ты больше не мой.

Тройи практически сразу попыталась возразить, но Граста не позволила.

— Я чувствую это. Я вижу это по твоим глазам. Теперь ты хочешь большего, и если останешься здесь, то закончишь как Крану. Я не должна была позволять этому продолжаться так долго, как в случае с ним, и я не хочу, чтобы то же самое произошло с тобой. Я не хочу, чтобы ты был несчастен, преисполнен гневом и неудовлетворенностью, на месте которых сейчас царят честь и мудрость. Ты должен уйти. Я не позволю тебе остаться.

— Граста, нет, пожалуйста, я… — взмолился Тройи, но Граста снова оборвала его.

— Повторяю, я не позволю тебе остаться. Желаю тебе всего наилучшего, — сказала она перед расставанием с ним.

Огорошенный, он некоторое время старался принять новое положение дел, после чего медленно повернулся к Грону.

— Это ты, — сказал он. — Это твоя вина, ты заставил меня… Ты заставил меня поверить… А сейчас… Посмотри, во что ты меня втянул. Чего мне все это стоило! — воскликнул он. — Почему? За что? Ты не поделишься ею, зачем ты притворялся?.. — он явно проглотил все те слова, что хотел произнести, пытаясь взять себя в руки. Хлестнул хвостом, потом оглянулся через плечо на лес, где скрылся Крану. Он бросил последний взгляд на Грона и небольшое племя его семьи, затем повернулся и побежал в противоположную сторону, вслед за Крану.

Граста посмотрела на Грона.

— Уходите. И не возвращайтесь, — приказала она зычным голосом, расправив плечи.

Грон повернулся и позволил Рут увести себя в лес, к их новому дому.

Глава 20

Рут, Грон и его семья брели по лесу молча, все еще пребывая в шоковом состоянии. Тело Грона ныло от боли, но все, о чем он мог думать, — это о том, сколько вреда он причинил дорогим ему людям, и как они чувствовали себя в этот момент.

Они дошли до площадки, которую он построил для себя и Рут, и Грила огляделась по сторонам, с одобрением во взгляде.

— Это хорошее место для небольшого племени, — произнесла она, удивленная успехами своего сына. Это был первый раз, когда кто-то из них заговорил по дороге сюда, так что Грон был рад, что это не было чем-то куда более обидным.

Рут по-прежнему держала его за руку, глядя на него с тревогой, ясно написанной на ее лице. Она позволила ему помочь ей подняться на площадку, где он осторожно сел, прислонившись к стволу дерева, пытаясь найти положение, которое бы не давило на одну из его ран. По крайней мере, у него не было серьезных травм, несмотря на все старания Крану.

Его семья последовала за ними на площадку и неловко стояла в стороне, в то время как Рут опустилась на колени и начала рыться в своей сумке, вытащив емкость с водой и какую-то ткань. Она намочила материал, затем начала стирать с него кровь и промывать его раны так осторожно, как только могла, меж тем как Грон старался не выказывать боли. С минуту они сидели молча, он наблюдал за тем, как она заботится о нем, пока Мруин не заговорил.

— Ты правда это сделал? — спросил он.

Грон поднял взгляд на свою семью. Площадка с трудом вмещала их всех. Ее размер был приемлем для него и его Королевы, а не для всей его семьи, которая теперь, как он полагал, была его племенем.

— Что сделал? — измученно ответил он.

— Ты действительно в-взобрался на нее? — выдавил Мруин.

Грон взглянул на Рут, хотя та, естественно, никак не отреагировала.

— Разве это имеет значение? — произнес он.

Бру неуверенно шагнул вперед.

— Грон… Крану сказал, что ты удерживал ее. Сказал, что слышал ее крик…

Грон бросил жесткий взгляд на отца, устав от их вмешательств. Он хотел остаться с Рут наедине.

— И вы ему поверили? — прорычал он.

Вид у Бру был виноватым, когда он опустил взгляд и отступил. Судя по всему, с каждым часом Грон становился все больше похожим на супруга и все меньше — на сына. Он только что дрался со своим старшим братом, а теперь утверждал свое превосходство над собственными родителями. Это было немыслимо. Но теперь ему нужно было заботиться о Рут, а он был единственным, кто мог это сделать, и он не потерпит никого, кто отважится встать у него на пути.

— Вы оба мои сыновья, — заявила Грила. Чаще всего она вела себя не как мать, а как Королева, так что было легко забыть, что она заботилась о своей семье с той же самоотдачей, с какой управляла ею.

Грон снова повернулся к Рут. Она была единственной, на кого он мог смотреть без гнева, вины или печали.

— Я никогда ни к чему ее не принуждал. Я никогда не причиню ей боль. Она моя Королева. Я служу ей. Она для меня всё, — признался он им.