Предотвращенный Армагеддон. Распад Советского Союза, 1970–2000

В одностороннем порядке Ельцин провозгласил новую «президентскую» Конституцию, одобренную всенародным голосованием (когда президенту сообщили о его предварительных итогах, он вооружился ручкой и исправил результат с примерно 50 % голосов, поданных за Конституцию, на 58 %)[148]. Эта Конституция вводила новый законодательный орган — Федеральное собрание. Нижняя палата нового парламента, Государственная Дума (название которой было взято из дореволюционного прошлого) избиралась всенародно, а верхняя, Совет Федерации (это название, в свою очередь, воскрешало советскую эпоху), составлялась из региональных чиновников. Некоторые министры более не подлежали парламентскому утверждению, и даже полномочия парламента по утверждению премьера были ограничены: президент мог представлять отвергнутых Думой кандидатов на этот пост вновь, а в случае трехкратного голосования против — просто распустить парламент. Конституция также даровала президенту (как царю или Политбюро) постоянное и практически неограниченное право издавать имеющие силу закона указы, присвоив ему тем самым функции парламента. Правительству президент мог отдавать распоряжения, обязательные для исполнения. Это не мешало Ельцину периодически устраивать министрам разносы (обычно перед телекамерами) — как если бы сам он не участвовал в формировании правительственной политики и не отвечал за нее.

Это устройство было создано по образцу французской парламентско-президентской системы, пришедшей на смену вековым традициям французской монархии. Однако предоставленная президенту России власть намного превосходила власть его французского коллеги. Кроме того, в отличие от французской модели, ни президент, ни назначаемое им правительство не должны были иметь никакой опоры в парламентском большинстве[149]. Только одному российскому премьеру, Е. М. Примакову (занимавшему этот пост с сентября 1998 по май 1999 года), удалось сколотить что-то вроде коалиционного правительства (для этого он по своему выбору выдвигал депутатов Думы в министры). Однако после того, как Примаков добился некоторой стабилизации положения в стране, он был без долгих церемоний отправлен в отставку. (За два своих президентских срока Ельцин уволил 5 премьеров, около 40 первых вице-премьеров и более 170 министров.) Также во Франции отсутствовала кодифицированная в российской Конституции практика, согласно которой главы силовых министерств (МВД, Министерства обороны и ФСБ), а также министр иностранных дел подчинялись не премьеру, а непосредственно президенту — как в советские времена они подчинялись генсеку, а до революции — царю.

Размышляя об авторитарных традициях, нельзя не отметить, что президент руководил и собственным внушительным бюрократическим аппаратом — Администрацией президента, чьи департаменты в известной степени контролировали соответствующие министерства — точно так же, как это происходило в недолговечном аппарате единственного президента СССР, а до того — в ЦК КПСС. Заполучив те самые здания, в которых когда-то располагался ЦК, ельцинская Администрация разрослась до еще больших размеров, не уместившись на Старой площади и заняв еще и часть Кремля[150]. А в новом Управлении делами Администрации президентская власть обрела такую независимую от госбюджета финансовую основу, которая и не снилась царям или Политбюро. Объединив в себе аналогичные структуры ЦК, Совмина СССР и Верховного Совета СССР, ельцинское Управление делами также поглотило или учредило более 200 частных компаний, от туристических и издательских до строительных и занимавшихся разработкой недр, с общим числом занятых более 100 тысяч человек. Именно к президентской власти, а не к парламенту или правительству перешла обширная российская собственность за рубежом, сам Кремль, элитные больницы советской эпохи, государственные транспортные средства, бесчисленные элитные квартиры и тысячи госдач в Москве или поблизости от нее, в том числе и тех, которые отводились депутатам законодательных органов.