Предотвратить неизбежное (СИ)

Микото-сан, неужто Вам совсем не жаль родного сына? Или же для шиноби погибнуть в бою — великая привилегия? И неважно, как тяжко потом ему будет по ту сторону{?}[В японском буддизме считается, что дети, умершие раньше своих родителей — грешны, потому что заставили тех страдать своей смертью. Такие души не могут «упокоиться» и застревают в месте под названием Сай-но кавара (賽の河原).]? Фугаку-сан, как же Вы поступите, если демон вознамерится сам стать лидером семейства? Уступите ли и на сей раз? Предпочтёте ли родной крови почёт и славу{?}[Намёк на то, что Фугаку выбрал сторону Шисуи, потому что тот был слишком ценен для клана.]?

Шисуи-сан что-то невнятно твердил: сознание не различало толком, полностью сосредоточившись на происходящем внутри. Однако было то, что рывком вытянуло в реальность.

— Через несколько дней торжество, нельзя, чтобы тебе стало плохо накануне.

Не может быть. Я же ослышалась, да?

— Что ты сказал?

— Нельзя, чтобы тебе…

— Перед этим! Торжество? Ты правда сказал «торжество»? — я знала, что ты мерзавец, Шисуи-сан, но должны же быть пределы твоего бесчестия.

— Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но свадьба…

Я отшатнулась. Зажала рот руками, силясь закричать от разрывавшей обиды, но не желая показывать слабость перед столь низменным созданием.

— Поэтому тебе лучше…

Плевать. Даже если он проткнёт мою грудь прямо сейчас, даже если сожжёт своим треклятым огнём, я не буду попустительствовать демону!

— ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ?! — многочисленная родня главы, собравшаяся проводить сына Фугаку-сана в последний путь, разом обернулась, когда бешеный крик разнёсся по пристанищу упокоенных душ.

— Мидори, что с тобой? Успокойся, нам…

— Да что «нам»? — высокие серые плиты хранили вечное молчание, пока воздух вокруг сотрясался от моих возгласов, порой перекатывавшихся утробными рыками, — Как тебе вообще хватает наглости стоять здесь, когда это ты, — я ткнула пальцем точно в чёрную душу, — ТЫ УБИЛ ЕГО! ТЫ УБИЛ ИТАЧИ-САНА! Ты и только ты!

Алые огни преисполнились гнева, желая поквитаться, но тёмным узорам оставалось лишь обречённо плясать в агонии.

— Не работает… — прошептал юноша обречённо. Не ожидал подлянки, а, Шисуи-сан?

— Конечно, не работает! И не сработает! — я продолжала кричать. Столь неистово, что кровь кипела, — Не всё всегда происходит, как ты хочешь, демон!

Кажется, я впервые назвала его так вне своих мыслей.

— Замолчи… — да, я вижу, вижу, как твои глаза желают сожрать меня живьём, но ничего не выйдет. Не знаю, проклятье ли это или же благословение, но пока у меня есть эта сила, я неподвластна твоим чарам, чудовище!

— Не хочешь, чтобы шваль с лицом Норики-сан говорила тебе такое?

Это стало последней каплей его терпения. Шисуи-сан бросился на меня и со всей яростью сжал тощие плечи: я будто даже слышала, как хрустнули кости. Но это уже не заботило меня.

— Ты проведёшь вечность в озере Крови{?}[Озеро Крови — место в буддистском аду, в котором, как считается, плавают грешники.], падаль!

И я плюнула — да, моя красноглазая тварь, как и обещала, — прямиком в твою скотскую морду! Как красиво слюна скатилась по крупному носу, как дивно дорожки распластались до самых щёк. Это стоило того!

— Ах… — последний звук, вырвавшийся наружу, когда Фугаку-сан одним точным движением снёс мою голову. Так казнят предателей{?}[Авторское допущение. На самом деле через отрубание головы с последующим выставлением её напоказ в Японии XVII-XIX в. казнили простолюдинов, по-японски это называлось «гокумон» (獄門).]. Что ж, я обязательно покажу, кто из нас настоящий изменник. Обязательно.

***

Точно лихие птицы — обжигающие шары метались с обеих сторон. Противно пахло сожжённым деревом. Кора трещала, будто куски изношенного платья. Дождь из железных ножей сыпался от одного противника к другому.

— Ты её не вернёшь! — до страшного привычные интонации.

— Не учи меня! — до дрожи знакомая реплика.

Двое метались в агонии, стараясь не то победить в смертельной схватке, не то уничтожить вековой лес подчистую: тут и там сгорали деревья, а распространявшийся огонь уносил и живительный кислород.

— Кха-а! — я схватилась за горло: шея болела, всё ещё отголосками чувствуя, как массивная катана перерубила позвонки, — Шисуи-сан, хватит! Остановись!

Шиноби лишь на миг обернулся ко мне: этого хватило, чтобы оппонент начал новую атаку.

— Стихия воды: техника снаряда водяного дракона!

Огромное, неистово грандиозное создание возникло из ниоткуда и взмыло в воздух, стремясь заглотить противника в зубастую пасть. Однако Шисуи-сан молниеносно исчез, очутившись на земле в добром десятке метров. Колоссальная толща воды обрушилась прямиком на разрастающийся пожар, потушив всё до последней веточки. Неужели одно моё вмешательство вызвало такое{?}[В первой петле Мидори не вмешивалась в битву Итачи и Шисуи, а Итачи не применял технику водного дракона.]?.

— Мидори, — перепуганный Саске жался к моей ноге, кутался в длинные рукава кимоно, прячась от свирепой битвы.

— Всё хорошо, Саске-сан, — я обняла ребёнка, дабы защитить и уберечь от творившегося кошмара. Он ни в чём не виноват.