Предотвратить неизбежное (СИ)

— Верное… решение? — кровь в жилах застыла, когда смысл его речей настиг меня: он хочет пожертвовать собою прежде, чем сойдёт с ума, — Шисуи, нет, нет! Не делай этого! Не на…

Не успеваю я толком приняться отговаривать, как он, ведомый не то порывом бурлящих эмоций, не то твёрдой решимостью воина, целует меня. Совсем не так, как вчера. Не так, как целовал, будучи одержимым монстром. Страстно и напористо, словно не терпит возражений, но в то же время трепетно.

— Ты не долж… ах!

Пальцы сильнее зарываются в мои волосы, рукой он проводит по небольшому обнажённому участку шеи, а затем касается её уже губами, чтобы после вернуться к моим устам. Новый поцелуй оказывается более пылким: уносящим куда-то очень и очень далеко… И я сдаюсь, поняв, что никто уже не сможет изменить его решения.

— Ты… не против? — несмело спрашивает он.

— Всё хорошо, Шисуи, — только и успеваю ответить, когда юноша подхватывает на руки.

Он никогда не говорил, что любит меня. Да и о какой, собственно, любви могла идти речь, если большую часть времени я провела с краснооким демоном, что видел лишь оболочку? Но сейчас Шисуи нуждался во мне, как я нуждалась в нём. Мы упивались друг другом, словно тонули вместе, погружаясь на самое-самое дно. Одежды пали жертвой безудержной страсти, пальцы блуждали по оголённому телу — хаотично, но в то же время самозабвенно, — поцелуи распаляли, разжигая ещё большее вожделение, хотя, казалось, куда сильнее? Отчаяние, неизвестность подстёгивали, заставляя раствориться в накрывающих ощущениях без остатка.

— Можно?…

— Да…

Он и раньше овладевал мною: жадно, до исступления, словно пытался поглотить полностью. Сейчас он тоже был ненасытен, но по-другому. Нетерпеливо, но вместе с тем бережно. Резко, но до безумия приятно. Уверенно направляя меня, но порой и сам теряясь…

А если завтра этот мир подойдёт к своему концу? Но наш — не «если» — он закончится, сгорит ярким огнём, а пепел разнесётся по ветру: и мы оба это понимали. У меня не было плана. У меня его, в сущности, никогда не было, но на сей раз желание действовать по наитию отдавалось липким страхом внутри. И перед лицом грядущего хотелось насладиться той минутой близости, что была нам дана.

========== (28) Петля 13. Хаори, что хранит твоё тепло ==========

Комментарий к (28) Петля 13. Хаори, что хранит твоё тепло

произведение создано исключительно в развлекательных целях. Все права на локации, мир и персонажей «Наруто» принадлежат оригинальному правообладателю. Данная работа — художественный вымысел, который не может быть применим к настоящей жизни. История не содержит рекомендаций или призывов к каким-либо действиям.

Робкие лучи рассвета пробираются в комнату: слишком большую, непривычно светлую, но такую знакомую, вызывающую тянущее чувство ностальгии. Его спальня. Кажется, я не бывала здесь целую вечность: полупрозрачные створки одной из дверей выходят прямиком на веранду — прореженные тонкой бумагой-васи, пропускают розовые оттенки восхода, мягко освещая просторное помещение, — расписная ширма от известного среди аристократов художника, имени которого не ведаю — с рядами стройных и манящих синих ирисов{?}[Намёк на реально существующую шестистворчатую ширму художника Огата Корин («Ирисы»), созданную в начале XVIII в.], — более мягкий, чем в гостевой, футон. И он — шиноби, собирающийся на миссию: уже облачившийся в рубашку и свободные штаны, по силуэту, впрочем, гораздо более облегающие, чем традиционные хакама, с округлой сумкой на поясе и странной штукой, названия которой я так и не выучила, смыкающейся на груди, с закрепленным позади танто.

— Проснулась? Уже собирался сам тебя будить, — голос шелестит, словно ветерок, убаюкивая лечь обратно, — Потому что, если… — я понимаю тебя без слов, мой Учиха: мы оба предвидим, как вскоре сюда заявится отряд, обвиняющий меня во всех смертных грехах. Наверняка выяснили, что их жестоко обманули и сейчас в покоях сильнейшего воина сидит оборванка. По крайней мере, это наиболее ожидаемый конец на сей раз.

— С ужина осталось немного еды, если хочешь… — продолжает юноша, а я не слушаю: точно в первую встречу, рассматриваю его неотрывно, а внутри всё сжимается от необъяснимой тоски.

— Когда засыпаешь, ты кладёшь ладонь под голову, как ребёнок, — сама не ведаю, для чего молвлю подобное, — Я заметила это ещё в первую… брачную ночь{?}[Эту характеристику Мидори заприметила ещё у «красноглазого демона», но последующие касаются только нынешнего Шисуи, т.к. психоШисуи был галантен и хорошо воспитан, в отличие от настоящего.]. Сегодня так же.

— Мидори…

— Ты часто говоришь с набитым ртом. Так ведь совсем не полагается аристократу, — но остановиться уже не могу.

— Мидори…

— Постоянно шутишь на грани грубости. Не ощущаешь никакой иерархии с нижестоящими. Заливисто смеёшься. Так не делают Учиха! А ещё… ещё… — буквально давлюсь словами, теряясь в рое собственных мыслей, так некстати заполонивших сознание, — Шисуи, ты… я… — хочу сказать что-то очень важное, сокровенное, но в последний момент останавливаюсь, прерываемая твоим полным боли взглядом.