Предположительно

Нога миссис Ричардсон перестает постукивать по полу. Ее лицо мрачнеет. Я не знаю, что думать, поэтому продолжаю.

— Они собираются отобрать у меня ребенка. И если у них получится, я бы хотела, чтобы его взяли вы. Я бы хотела, чтобы он рос в хорошем доме. С такой хорошей мамой как вы. Вы хорошая мама.

Она фыркает. Если она сожмет стакан еще сильнее, то он попросту лопнет.

— Я больше не мама, Мэри.

Я ерзаю в своем кресле.

— Я буду свободна... думаю... к восемнадцати годам, — не сдаюсь я. — И тогда приду за ним. Я обещаю. Он не доставит вам хлопот. Он будет хорошо себя вести.

Миссис Ричардсон вздыхает и смотрит в окно, солнце близится к закату.

— Знаешь, что еще произошло, когда сюда пришла твоя мама? Она говорила о тебе. Все говорила и говорила о своей доченьке. О том, как она собирается отдать тебя на танцы, когда ты выйдешь из «больницы». О детских конкурсах красоты или о чем-то в этом роде. Все говорила и говорила, а затем сказала: «Девочек растить непросто». Еще и трех недель не прошло с момента смерти Алиссы.

Это похоже на маму. Она никогда не умела держать язык за зубами.

— Пожалуйста, — шепчу я. — Вы моя последняя надежда.

— Я ходячее недоразумение, Мэри. Просто недоразумение...

— Но вы можете исправиться. Я знаю, что можете. Вы можете научить его всякому, и он вырастет очень умным. Пожалуйста.

Она вздыхает, не встречаясь со мной взглядом.

— Мэри... я не могу. И мне даже не стыдно за это.

17 глава

— Обвинение собирается выдвинуть новые доказательства. Это может стать проблемой, но только для любителя.

Мисс Кора заходит в комнату, закрывая за собой дверь, и садится на кровать Новенькой. Она выглядит очень серьезной. Сегодня она даже в костюме.

— Я хочу, чтобы ты рассказала мне о том, что случилось с твоим братом, — медленно говорит она.

Воздух мгновенно покидает мои легкие.

Нет, мамочка, ты не могла...

— Зачем им знать о Джуниоре?

Она чешет свою бровь, затем снимает плащ и достает из портфеля какие-то документы и блокнот.

— Потому что... твоя мать утверждает, что ты можешь быть как-то причастна и к смерти Джуниора.

Я смотрю на нее, желая, чтобы ничего этого не было. У меня начинает дергаться глаз. В ушах жужжит, будто неподалеку летает муха. Герберт? Нет, он мертв. Как и Алисса.

— Я знаю, знаю, — вздыхает она, закатывая глаза, будто это несусветная чепуха, не стоящая ее времени. — Но обстоятельства смерти твоего брата... очень-очень схожи с делом Алиссы, поэтому нам надо в этом разобраться. Мы пытаемся выиграть войну, а ни какое-то глупое сражение.

— Джуниор умер во сне, — говорю я ледяным голосом. Ее лицо напрягается.

— Твоя мать... она не верит, что дело было в этом. Она говорит, что оставила его наедине с тобой, когда это произошло. Они рассматривают возможность проведения нового расследования. Тогда ты была слишком мала, чтобы судить тебя как взрослую, но, если им дать повод, они смогут тебя арестовать. И тебе будет светить еще десять лет. Плюс, прокурор может использовать это в качестве доказательства... когда дело зайдет об Алиссе.

Впервые в жизни понимаю Новенькую. Я могла бы убить маму за это.

— Я не убивала Джуниора. Он умер во сне. Я нашла его. Это все.

Она ни говорит ни слова и вот оно. Сомнение. Оно проносится по ее лицу также быстро, как тень от несущейся машины. Она кивает и пишет что-то в своем блокноте, не встречаясь со мной взглядом.

— Твоей мамы вообще поблизости не было?

— Я была одна дома.

Она тяжело вздыхает и продолжает писать.

— Как думаешь, может, Рей или кто-то из его друзей или его семья могли бы...

Я одариваю ее взглядом, который моментально заставляет ее замолчать.

Рей мертв. Я знаю, как он умер, но сейчас не в настроении говорить. Я не в настроении рассказывать об этом. Мы не ходили на его похороны.

Его настоящая жена не пустила бы нас. У него был сын, немногим старше меня.

Его тоже звали Джуниор.

13 февраля. Показания Кармен Вакеро, вдовы Рамона Вакеро

Говорю вам, я точно знаю. Эта сумасшедшая с*чка убила моего мужа.

Мой Рамон... ему просто не хватало одной женщины. Я точно знаю. Одной женщины недостаточно, чтобы удовлетворить мужчину. Неважно, что он делал с другими, ведь меня он любил больше. Мы вместе с пятнадцати лет. Это целая вечность. Мой Рамон был хорошим отцом и заботился о своей семье. Так зачем мне устраивать скандалы? Я позволяла ему творить все, что ему захочется, ведь он всегда возвращался домой, ко мне.