Предпоследняя правда

— Они совместно используют киностудию в Москве, — продолжал Блэр. — Так же как и нью-йоркское Агентство. У комми есть классный режиссер, по фамилии Эйзенблат. Он ставит все военные сцены, которые вы потом видите по ТВ. Обычно… м-м-м… они снимаются на макетах — в уменьшенных масштабах. А иногда в натуре. Например, когда показывают сражение жестянок. Классно получается. То есть я хотел сказать, убедительно. Мы даже сейчас ухитряемся кое-что поймать — когда телевизор работает. Пока мы жили внизу, в убежище, нас дурачили. Этот Эйзенблат и все эти янсмены — они дурачили всех нас. Бывали, конечно, исключения. Но иногда кое-кто из «термитов» выбирался на поверхность. Как ты, например…

— Я выбрался не потому, что обнаружил обман, — возразил Николас. А ведь Кэрол обнаружила, подумал он. Кэрол оказалась права. Она умнее, чем я, — она знала.

— И весь мир теперь так выглядит? — он обвел рукой развалины Шайенна. — Радиация, развалины?

— Нет, черт возьми! — воскликнул Блэр, — Это «горячая зона», одна из немногих, что остались. Остальное — настоящий парк. Они превратили всю Землю в огромный парк и разделили на поместья. Я про янсменов. У каждого целая свита жестянок. Ни дать ни взять средневековые короли. Довольно забавно, — он понизил голос: — Но вообще-то это нечестно. Во всяком случае, мне так кажется.

Остальные бородачи энергично закивали, выражая полное согласие. Это было нечестно, вне всякого сомнения.

— Ребята, — проговорил Николас, — а как вы здесь живете? — он обвел четверку взглядом. — Где вы берете еду? — и понял, что должен спросить еще кое-что. — Здесь есть еще кто-нибудь, кроме вас?

— Само собой, — ответил Блэр. — В нашей колонии около двухсот бывших «термитов». Мы живем в развалинах Шайенна. Вообще-то наше место в тюрягах — мы так называем эти здоровенные муравейники, которые строит тот по фамилии Рансибл, — я об этом уже говорил. В принципе, там неплохо, не то что в убежищах… Я имею в виду, не чувствуешь себя крысой в консервной банке. Просто нам хочется… — он сделал неопределенный жест. — Черт, не могу объяснить.

— Нам хочется приходить и уходить, когда вздумается и куда вздумается — пояснил его приятель. — Правда, сейчас у нас тоже нет такой возможности. Мы не рискуем выбираться из Шайенна, иначе нас сцапают жестянки.

— А почему они сюда не заходят? — спросил Николас.

— Почему не заходят? — возразил Блэр, — Заходят, просто… не слишком усердствуют — уловил, о чем я? В основном делают вид, будто ищут. Понимаешь, эта территория — часть нового поместья, которое только формируется, даже вилла — главное здание — еще не достроена, да и все остальное тоже. К тому же здесь до сих пор «жарко». Но один янсмен все же поселился на этой земле — решил попытать удачу. Даже пытается здесь обжиться. Если ему это удастся и радиация его не прикончит, то территория станет его собственностью, его поместьем, а сам он станет доминусом.

— Дэвид Лантано, — сказал Николас.

— Верно, — кивнул Блэр и как-то странно посмотрел на него. — А ты откуда знаешь?

— Это были его жестянки, — ответил Николас, — Ну, те, что меня сцапали.

— И они собирались тебя убить?!

Он кивнул.

Бородачи переглянулись — озабоченно и смущенно.

— А Лантано был в тот момент на вилле? Он дал «добро»?

— Нет, — ответил Николас. — Они пытались связаться с ним, но не смогли. Поэтому сами приняли решение.

— Тьфу, дубины! — выругался Блэр. — Лантано никогда бы им такого не позволил, голову даю на отсечение. Он бы их в порошок стер. Понимаешь, изначально «жестяные девы» были созданы, чтобы убивать. Насколько я знаю, многие из них даже успели повоевать. У них просто рефлекс уничтожать все живое. Если только доминус не прикажет им сделать что-то другое. Но все равно, тебе чертовски повезло, что ты выбрался из такой передряги живым. Черт, у меня прямо мурашки по коже. Нет, серьезно…

— Слушай, — перебил его другой бородач, — он что-то говорил про Янси. Думаешь, такое возможно?

— Я действительно его видел, — повторил Николас. — Это точно был он.

— «И узрел я Господа. Вы сомневаетесь в этом? Вы смеете сомневаться?» — Джек Блэр явно цитировал какой-то одному ему известный текст. — Слушай, а каким оружием пользовался этот парень — ну, который тебя спас? Лазерным пистолетом?

— Нет. Жестянки просто рассыпались, — сказал Николас. — В пыль, — он пытался объяснить им, с какой беспощадной быстротой были уничтожены роботы. — В груду обломков. К тому же, по-моему, ржавых. Это вам о чем-нибудь говорит?

Блэр медленно кивнул.