Предпоследняя правда

— Так вот, никакого Янси никогда не существовало. Война была, с нее все и началось, сам видишь, — он обвел рукой развалины, покрывающие десятки миль. То, что осталось от Шайенна. — Янси был придуман Стэнтоном Броузом. А саму идею он позаимствовал у одного западногерманского режиссера. Возможно, ты о нем слышал. Правда, когда он умер, тебя еще на свете не было. Но его «Победу на Западе» — это документальный фильм о Второй мировой войне, двадцать пять серий — все равно гоняли по ТВ. Я тогда еще пешком под стол ходил, но помню очень хорошо.

Николас кивнул.

— Готлиб Фишер. Конечно, помню.

Он тоже — причем не раз и не два — видел этот документальный сериал, ставший классикой. Фильм Фишера ставили в один ряд с «Голубым ангелом», «На Западном фронте без перемен» и «Головокружением».

— Так это он придумал Янси? Готлиб Фишер? — он шагал в хвосте процессии — возбужденный, встревоженный и совершенно сбитый с толку. — Но зачем?

— Ради власти, — бросил на ходу Блэр. Вся четверка то и дело ускоряла шаг, торопясь поскорее вернуться в свое «логово» — глубокий подвал, уцелевший после взрыва водородных бомб, которые превратили город в кучу развалин.

— Власть, — понимающе откликнулся Николас. — Ясное дело.

— Только, если ты помнишь, Фишер сгинул во время той злополучной экспедиции на Венеру. Ему так хотелось быть в числе первых космических путешественников. Он просто не мог не полететь — ну, и получил свое, потому что…

— Помню, помню, — перебил его Николас. Об этом случае писали на первых полосах всех газет. Безвременная трагическая гибель Готлиба Фишера: при входе в атмосферу на его корабле взорвался двигатель… Фишеру было под сорок. Никому после него не удалось создать ни одного документального или художественного фильма, подобного «Победе на Западе». Это было время бездарностей. Правда, накануне войны появились довольно интересные экспериментальные фильмы какого-то русского — или советского — режиссера. Его работы в Зап-Деме были запрещены… как его звали?

Стараясь не отстать от энергично шагающих бородачей, Николас наконец вспомнил фамилию этого русского. Эйзенблат. Если верить Блэру, теперь этот человек снимает поддельные батальные эпизоды, которые показывали жителям убежищ Зап-Дема и Нар-Дема — наглядное подтверждение той лжи, которая содержалась в речах Янси. Жители Зап-Дема наконец-то получили возможность увидеть фильмы Эйзенблата.

Очевидно, отношения между Востоком и Западом наладились. Теперь Эйзенблат не считается «вражеским» режиссером, как было в те времена, когда Николаса Сент-Джеймса, его жену Риту и его младшего брата Стью буквально под дулом пистолета заставили спуститься в «Том Микс». Тогда они думали, что это самое большее на год… или, по самым пессимистичным прогнозам, на два.

Пятнадцать лет. И из этих пятнадцати…

— Скажите мне честно, когда закончилась война, — сказал Николас, — Сколько лет назад?

— Это тебя сильно огорчит, — предупредил Блэр.

— Ничего, выкладывай.

Блэр кивнул.

— Тринадцать лет назад. Не считая года войны на Марсе. На Земле война продолжалась всего два года. Вот и получается, что тринадцать лет тебе просто вешали лапшу на уши, Николас… как дальше… Извини, я опять забыл твою фамилию. Ник. Ничего, если я буду звать тебя Ник?

— Нормально, — пробормотал Николас. Он вспомнил Кэрол, Риту, старину Мори Соузу, Стью и всех остальных. Йоргенсон, Холер, Джиллер, Кристенсон, Петерсон, Гранди, Мартино… Сколько их еще? А Дейл Нуньес, пол-ком «Тома Микса»… Интересно, подумал Николас, знал ли об этом Нуньес? Если знал — богом клянусь, я убью его, задушу его собственными руками, чтобы почувствовать, как он умирает, и ничто меня не остановит. Это невозможно: комиссар Нуньес все это время находился под землей, вместе с остальными. Нет, не все время. Толы®…

Конечно, Нуньес знал. Он всего несколько лет назад спустился к ним по «мусоропроводу». В качестве представителя Правительства Эстес-Парка, представителя Янси.

— Послушайте, мистер Сент-Джеймс, — обратился к нему один из бородачей. — Я вот думаю: если вы ни о чем не догадывались, то зачем сюда полезли? Или вы все-таки рассчитывали обнаружить здесь что-то, кроме бесконечной бойни? Вам же постоянно долдонили по ТВ — тот парень, как я помню, — что на поверхности вас тут же пристрелят…

— А вот это едва не случилось, — заметил Блэр.

— …Из-за «пакетной чумки» или «вонючей сухотки», которых на самом деле в природе не существует, — еще одна байка, которую придумали для «термитов». Правда, кое-что существует — тот кошмарный нервный газ, который мы изобрели. «Химическая корпорация Нью-Джерси», или как там ее называли. Рад вам сообщить, что туда угодила советская ракета и разнесла вдребезги всю эту лавочку. Но там до сих пор держится радиоактивный фон, хотя остальная поверхность…

— Я выбрался наружу, — признался Николас. — чтобы купить искусственную поджелудочную железу. Артифорг. На черном рынке.

— Но их попросту нет, — сказал Блэр.

— Я готов…

— Ты не понял. Их вообще нет! Нигде! Даже янсмены не могут их достать, поскольку Броуз присвоил их, причем на совершенно законных основаниях.