Предсмертный крик (СИ)

Инспектор Барнс немедленно потребовал от нашего начальника детального отчета о всем произошедшем, но Локвуд увильнул, сославшись на моё плохое самочувствие (учитывая то, что к тому моменту я чувствовала себя куда лучше, могу поспорить, что это был лишь предлог для того, чтобы не распинаться перед Барнсом лишний час), и до того, как инспектор успел что-то возразить, вместе с нами запрыгнул в ожидающее нас ночное такси, скороговоркой сообщив водителю наш адрес.

Когда мы ввалились за порог нашего дома, стрелки на моих часах со светящимся циферблатом показывали час ночи. Холли даже не вышла из такси, сразу решив поехать домой, поэтому теперь нас в доме было только трое: Локвуд, Джордж и я. Стоило Локвуду закрыть за нами дверь, как Джордж громко заявил, что использует душ первым. Как выяснилось, он зря сказал об этом вслух, ибо Локвуд в один миг сбросил с себя пальто и, опередив Джорджа, побежал по винтовой лестнице первым. Его можно было понять: никто не захочет использовать ванную в ближайшие несколько часов, если там уже побывал Джордж. Каббинсу оставалось лишь раздраженно вздохнуть и, бормоча себе под нос что-то невразумительное (я отчетливо услышала слова «пойду спать так»), тяжело подняться наверх вслед за Локвудом.

Ну а я отчетливо понимала, что сил добраться до своей любимой мансарды у меня уже нет, так что я забросила свою рапиру в подставку для зонтов, швырнула рюкзак куда-то в сторону и устало побрела в гостиную, дверь которой была ближе всех к прихожей. Войдя в комнату, я еле-еле дошла до стола, включила стоящую на нем лампу, а после мешком плюхнулась на близстоящий диван. Запрокинув голову на спинку, я прикрыла глаза, наконец-то чувствуя, что могу расслабиться и спокойно отдохнуть. Но не тут-то было.

Болтая с ребятами после задания, разговаривая с полицейскими из ДЕПИК и даже едя в такси, зажатая посередине на задних сидениях между Холли и Джорджем (Локвуд как обычно сел спереди), я не испытывала практически ничего, помимо зверской усталости и ноющей боли во всем теле. Но сейчас, когда мои мечты о тишине и мягком матрасе наконец сбылись, на меня тяжелым грузом навалилось осознание произошедшего, а после этого и обжигающий стыд.

Я провалилась по всем фронтам. Пошла с Локвудом на второй этаж без нужного оборудования, потерпела поражение в общении с Гостем, поддалась призрачному захвату, распустила нюни и, в конце концов, наверняка упала в глазах Локвуда. Последнее было худшим из всего вышеперечисленного. Я мало того, что повела себя совершенно неподобающе агенту, так еще и наговорила ему всякого… Впрочем, стыдно мне было не столько за то, что я ему сказала, сколько за то, как я при этом выглядела. Я, кажется, еще никогда не чувствовала себя столь жалкой и разбитой, тем более, перед ним. Прокрутив в голове все мои слова и действия за эту ночь, мне по-настоящему сильно захотелось сейчас же провалиться под землю или хотя бы выброситься из окна, чтобы больше не смотреть Локвуду в глаза.

Но, похоже, моим желаниям было не суждено сбыться. Во-первых, потому, что земля не разверзается прямо у человека под ногами по щелчку пальцев, а я слишком устала, чтобы встать с дивана и добраться до окна гостиной. А во-вторых, потому, что Локвуд уже стоял в дверном проеме и размеренным шагом направлялся в мою сторону.

Судя по его виду, он уже успел посетить душ: его волосы были слегка влажными и причудливо блестели в теплых лучах стоящей на столе лампы. Локвуд как раз протирал их полотенцем, после чего бросил его на спинку своего кресла. Он был одет в чистую белую рубашку с закатанными до локтей рукавами. Она, как и все его вещи, была идеально выглажена и выглядела примерно на размер меньше, чем должна была. Рубашку Локвуд не потрудился заправить в черные штаны. В общем, выглядел она как всегда — бесподобно. Единственным, что выбивалось из его типичного образа небрежной элегантности, были голые ступни. Похоже, Локвуд не пожелал вновь залезать в свои прожженные эктоплазмой ботинки.

Но важно было другое: Локвуд уже преодолел расстояние от двери до дивана и сейчас смерял меня спокойным взглядом с легкой улыбкой на губах. Мои попытки не смотреть ему в глаза с треском провалились, когда он заговорил:

— Позволишь? — дружелюбно спросил он, кивая на диван.

Я, не совсем понимая, почему он вдруг спрашивает у меня разрешения сесть на собственный диван, придвинулась к краю и растерянно кивнула. Но вместо того, чтобы присесть рядом, Локвуд предпочел положить голову мне на колени, бесцеремонно перекинув свои длинные тощие ноги через подлокотник. Он спокойно сложил руки в замок на груди, словно в том, что он делает не было совершенно ничего необычного, и умиротворенно прикрыл глаза. Я же сидела в абсолютном ступоре, боясь лишний раз пошевелиться или даже вдохнуть.