Предсмертный крик (СИ)

Сам Локвуд, похоже, совершенно не замечал моего напряжения или просто слишком хорошо делал вид, что все в порядке. Видя его таким раскрепощенным, я и сама через какое-то время успокоилась, позволив себе закрыть глаза и снова откинуться на спинку дивана. Когда я для удобства положила руки на свои колени, то наткнулась на рассыпавшиеся по ним все еще влажные волосы. Не особо отдавая себе отчет в том, что я делаю, я стала методично перебирать в руках чужие пряди. Мягкий запах шампуня и эти незамысловатые действия позволили мне полностью расслабиться, и вскоре я уже почувствовала, что впервые за несколько часов отдыхаю. Мое сознание улетело куда-то ввысь и я позволила себе предаться размышлениям.

Иногда я задумывалась над тем, почему мы зовем Локвуда «Локвудом». Ну, то есть, очевидно, что это прозвище чертовски ему подходит и все такое, но оно ведь не являлось его именем. Его имя — Энтони. И тем не менее, все мы упорно зовем его по фамилии, хоть звать его по имени Локвуд никому не запрещал (запреты распространялись лишь на прозвища Тони и Большой Э. Я думаю, все мы помним причины… ). Я отчетливо помню, что после нашего первого совместного задания Локвуд сказал мне, что я могу звать его так, как мне нравится (опять-таки, кроме Тони и Большого Э). И я стала звать его Локвудом. Потому что так называл его Джордж, Барнс и вообще все. Эта кличка приелась, стала для нас такой же привычной, как и все остальное в нем: от его блестящей улыбки до полов длинного черного пальто. А Локвуд был и не против. Его вполне устраивало то, что его истинное имя никогда не произносилось вслух. И я знала, почему так было, причину Локвуд не от кого не утаивал, и тем не менее… Когда я смотрела на него, я видела только Локвуда, а «Энтони» проскальзывало лишь где-то глубоко в подсознании, было словно тихим шепотом листьев на ветру, или легкой лимонной ноткой в творожной запеканке. Глядишь, даже этот привкус и тот скоро исчезнет. А Локвуд словно бы только этого и ждал. Мне казалось, что это как-то неправильно — испытывать страх перед собственным именем. Иногда я думала, что если я хотя бы раз назову его «Энтони», то все изменится, Локвуд наконец-то примет себя целиком и полностью, избавившись от тяжелой ноши на своих плечах. Или нет. Сказать было сложно. И тем не менее, я решила, что когда-нибудь попробую.

Но не сегодня.

Когда я отчего-то решила открыть глаза, то совершенно неожиданно для себя заметила, что все еще лежащий на моих коленях Локвуд неотрывно смотрит на меня с нечитаемым выражением. Я тут же одернула руку.

— П-прости, — неловко извинилась я. — Я могу прекратить, если тебе не нравится.

Его улыбка обдала меня жаром, словно я заглянула лицом в раскаленную печь.

— Мне нравится, — ответил он, возвращая мою ладонь на свою макушку. — Продолжай.

Я, не зная, зачем, кивнула, а парень снова закрыл глаза, чуть повернувшись ко мне лицом. Я продолжила перебирать его волосы, но теперь, когда наваждение исчезло, я заметно занервничала. Пальцы плохо слушались и оттого я несколько раз цеплялась ими за пряди, дергая за них. Локвуд, похоже, пытался не обращать на это внимание и сохранять безмятежный вид, но когда я в очередной раз дернула его за волосы он не смог сдержать болезненный вздох.

— Извини, — тут же спохватилась я.

— Не извиняйся, Люси, — спокойно ответил мне он. — Все в порядке.

Его снисходительный взгляд почему-то снова напомнил мне о той глупой сцене в чулане. Вспоминая об этом перед Локвудом, я вновь почувствовала себя плохо. Я опустила глаза и отрешенно отвернулась в сторону. Руки с коленей я убрала — мне вдруг показалась неправильной наша с Локвудом близость в данный момент. Я почувствовала на себе озабоченный взгляд темных глаз.

— За кое-что мне все-таки стоит извиниться, — напряженно произнесла я, после чего вновь обратилась к Локвуду, усилием воли заставив себя взглянуть ему в глаза. В них было больше недоумения, чем чего-то другого. — Прости меня за ту сцену. Я не знаю, что на меня нашло…

— Ничего, Люси, так бывает. Мелейз — сильная штука. Кому, как не нам, этого не знать.

Я прикусила губу.

— Да…

На какое-то время воцарилась тишина и весьма напряженная. Я видела, что даже Локвуду было в ней некомфортно. Он лежал и делал вид, что его очень заинтересовала наша настольная лампа. Когда ему надоело смотреть на неё, Локвуд перевел взгляд на полку с древними артефактами с таким видом, будто в первый раз их заметил. Короче, он делал все, лишь бы не смотреть в мою сторону. Меня это напрягало, но я и сама была не лучше — уже минуты три буравила взглядом противоположную стену, лишь изредка поглядывая на Локвуда.