Представление должно продолжаться

– Ох, не смеши меня, – состроила гримаску Глэдис. – Мои соотечественники точно такие же люди, как и все остальные. Знаешь поговорку про бесплатный сыр, который бывает только в мышеловке? В войну они продавали или давали в долг продовольствие и прочие товары Европе. Потом – вашему Колчаку. Сейчас это все закончилось. Но запасы-то остались, а если государство резко прекратит закупать у фермеров уже выращенные продукты, так цены на них сразу обрушатся и голод наступит уже у нас. Вот наш президент Вильсон и руководитель АРА Гувер и убедили Конгресс помочь России. Гувер так и сказал (я читала его речь в американских газетах): «Продовольствие, которое мы хотим направить в Россию, является излишком в Соединенных Штатах. Мы сейчас скармливаем молоко свиньям, сжигаем кукурузу в топках. С экономической точки зрения посылка этого продовольствия для помощи не является потерей для Америки». А Вильсон еще прежде добавил: «Посредством поставок продовольствия мы остановим и в конце концов уничтожим большевизм– поскольку большевизм – это голод и хаос.»

– А, ну теперь понятно, – облегченно вздохнула Люша. – А то я уж заволновалась… Так что же – ты говоришь «наш президент» «у нас наступит голод»… Ты теперь уедешь с ними на родину, Глэдис?

– Я думаю, да. Куплю небольшой домик где-нибудь в окрестностях Белвью, буду сажать левкои в палисаде и вспоминать свою жизнь… Все окрестные домохозяйки, никогда не высовывавшие носа дальше ярмарки в соседнем городишке, будут напоказ фыркать в мою сторону, но втайне до слез завидовать мне и, пригласив меня в свой кружок вышивания, будут жадно слушать мои рассказы… Я не зову тебя с собой, хотя, наверное, вполне могла бы объявить тебя своей племянницей и выхлопотать пропуск. Но ведь ты не поедешь со мной, потому что любишь свои Синие Ключи также, как я люблю свою прерию?

– Конечно, не поеду. Что мне делать в Америке?

– Но что же ты будешь делать здесь?

– Еще не знаю. Но что-нибудь точно будет, потому что никогда не бывает так, чтобы ничего не было.

– Точно сказано! – засмеялась Глэдис. – Show must go on, как говаривали у нас на Бродвее. Представление должно продолжаться!

– Продолжаться в любом случае, Большая Глэдис?

– Конечно, в любом, Крошка Люша.

– Мне будет тебя очень не хватать. Очень. Но я буду представлять себе, как в вышивальном кружке маленького американского городка ты рассказываешь о том, как жонглировала жареными цыплятами перед русскими купцами, и они кидали тебе деньги прямо на сцену, а на тебе были такие роскошные красные чулки с черными подвязками… Мне уже сейчас нравится воображать себе их лица… Это ведь тоже оно – пока мы живы, шоу маст гоу он.

– Да, да, именно так, Крошка Люша!

Женщины дружно засмеялись и обнялись.

Косой солнечный луч упал на стену, позолотил выцветшие афиши, и лица мужчин и женщин в цилиндрах и париках с перьями, еще секунду назад обескуражено-жалкие, вновь заулыбались бодро и весело.

* * *

Глава 28, В которой Александр выходит на свободу, а в Синих Ключах организуется театральная колония имени В. И. Ленина

Принесли обед в большой миске. Оживились все.

Старик в обширной женской шубе – историк литературы, тиснул где-то статью, что монархия – единственная возможная форма правления для такой страны как Россия, а все остальное – распад и гибель.

Еврей зубной техник с большим чемоданом, где есть все необходимое – видно давно готовился к аресту и не растерялся в момент.

Баба толстая в кацавейке, шла на спекуляцию, да попала на квартире под обыск, очутилась с контрреволюционерами.

Красивый балтийский матрос в умопомрачительных клешах и с наколкой на груди – напился, скандалил, кричал: долой мерзавцев-большевиков!

Красноармеец из «загородительного отряда» – убил впопыхах женщину с ребенком, пошел под суд.

Пожилая девушка в обтрепанном платье и шляпке с искусственными фруктами – попала в Чеку неизвестно как и за что – второй месяц ждет разбирательства.

Два крепких, бородатых крестьянина. Ходоки из своей деревни – пришли жаловаться на произвол, пьянство и воровство комбеда, очутились в Чеке.

Председатель ихнего комбеда, тщедушный, трясущийся в непрерывном похмелье – привезли, поместили сюда же, чтобы проще разбираться.

Семнадцатилетний гимназист с персиковым пушком на щеках и длинными волнистыми волосами. После объединения гимназии с реальным училищем создал в единой трудовой школе имени Клары Цеткин контрреволюционную организацию «Белые орлы». До ареста руководителя успели придумать эмблему движения, флаг, девиз, выпустить две листовки и провести одно конспиративное собрание.