Представление должно продолжаться

Полковник Рождественский, из расположения Северного фронта – профессору Рождественскому, Москва

Дорогой отец!

Хочется весьма надеяться, что хотя бы у вас все благополучно.

Ты можешь мною гордиться, я получил, наконец, Георгиевское оружие за давний уже бой в районе Слободка-Злота, и еще пришел приказ о награждении меня Орденом Святого Георгия 4‑й степени за захват и удержание австрийских позиций в районе Черновиц. Говорят, Временное правительство уже изобрело какие-то свои награды, но, видит Господь, я их нимало не взыскую.

Мы здесь на фронте держимся пока исключительно на честном слове, данном непонятно кому. Что такое это Врем. Пр-во? На сколько оно времени и что будет после, когда его время истечет – кто бы мне объяснил!

Главное – это растерянность в умах. Мы все присягали Государю и обещали сражаться за Отечество. Когда наш полковой поп по требованию солдатского комитета провозглашает здравницу Временному правительству и анафему контрреволюции, у него дрожат руки.

Семь восьмых офицерского корпуса – это офицеры военного времени, наспех подготовленные из разночинцев и фабричных (происхождением по большинству из крестьян), социально ориентированные, и только у половины есть среднее образование. Уставшие, разочарованные, полуголодные и полуодетые солдаты насквозь пронизаны зловещими криками революционных буревестников. Хотят только мира и земли – больше ничего совершенно.

В расположение нашего фронта Северным морским путем прибыл крейсер «Варяг» – понятый со дна, восстановленный японцами и купленный нами у них же еще до революции. «Варяг» – символ нашей несгибаемой воли и нашего поражения. Каково? Ирония или сарказм? Я уже ничего не понимаю.

Что-то будет?

Но не волнуйся за меня, отец, ибо офицерская честь и любовь к Родине при любом повороте событий навсегда остается при мне, и потому ничего по настоящему страшного со мной случиться не может.

Передай мои сердечные приветы и самые лучшие пожелания маме и моей жене Монике.

Остаюсь всегда ваш Валентин

* * *

Ирина Всеволодовна Рождественская, Москва – полковнику Рождественскому, Северный фронт, телеграмма:

Валечка приезжай немедля тчк отец плох совсем зпт доктор говорит сердце слабеет тчк даст бог застанешь мама

* * *

Кабинет Юрия Даниловича без него самого сразу и окончательно превратился в склад мебели. Шкафы, стол, кресла, скамеечка для ног, лампа… Даже кораблик в рамке на стене – рисунок Льва Петровича Осоргина – не спасал положения. Их обоих теперь не было.

– Валя, отец знал, что я отправила тебе телеграмму, и ждал до последней минуты. Но доктор сказал, что сердце просто не могло больше качать кровь. Камфора уже не помогала… Он был в сознании до самого конца и понимал, что ты вот-вот приедешь…

– Мама, мне бесконечно жаль…