Представление должно продолжаться

– Луиза Гвиечелли, действительно бывшая пациентка. Член боевой группы эсеров почти с детства. Участница покушения на Карлова. Большевиков считает предателями революции, но это даже ей показалось уж слишком. Никаких паролей, имен, явок, сроков, она, естественно, не назвала… Есть шанс, что это симптом ее болезни, но, увы, совсем небольшой – девушка выглядела искренне встревоженной, но совершенно здоровой… Что ты будешь делать?

– Разумеется, в первую очередь пойду в Совет комиссаров Петрокоммуны (так на тот момент называлось правительство Петрограда – прим. авт.). Потом – к руководству ИЭМа. Принц Ольденбургский (основатель и руководитель Института Экспериментальной Медицины – прим. авт.) еще здесь?

– Александр Петрович уехал сначала в Финляндию, а потом – во Францию.

– Но кто-то же из вменяемых людей должен был там остаться!

– Безусловно.

* * *

Глава 20, В которой эсеры желают повернуть ход исторических событий, князь Сережа обманут в лучших чувствах, а Аркадий Январев посещает Максимилиана Лиховцева и форт Александра 1.

Зеленые стены, зеленые портьеры, такие тяжелые, что вот-вот рухнут. Это от пыли. При царском режиме их никто по-настоящему не чистил. А вот при новом, советском – вычистят, нынешний хозяин пыли точно терпеть не станет.

– Форт Александра 1 находится в двух с половиной километрах к западу от Кронштадта, на искусственном островке размеров 90 на 60 метров, – четко и с виду безэмоционально рассказывал Аркадий.

Председатель Петрокоммуны Зиновьев – белотелый, мягковолосый – слушал внимательно, прижмуривая маленькие глазки и то и дело отхлебывая крепкий чай из стакана с подстаканником.

– Построен при Николае 1, приблизительно в тридцатых-сороковых годах. Гранитное основание, много вспомогательных помещений, стены три метра толщиной. К концу 19 века утратил военное значение и был флотом оставлен. С 1901 года на форте находится Особая лаборатория по изготовлению противочумных препаратов, подчиненная Институту Экспериментальной Медицины. Там проводились и проводятся опыты на животных. И – вы должны понимать, что это значит! – там хранится культура возбудителя чумы, чумных бацилл. Так вот, у меня есть основание полагать, что существует заговор: нападение на форт, похищение чумной культуры, разворачивание эпидемии в Петрограде, возможно, в Москве…

– Боже мой, что вы говорите, товарищ Январев! – Зиновьев всплеснул белыми, полными руками, проворно забегал по обширному кабинету. – Чума! Только этого нам еще не хватало! Боже мой! Но это же – безумие, безумие! Чума! Подумать невозможно. Кто же решится?!

– Террористы с дореволюционным стажем, – ответил Аркадий. – Поддержанные Юденичем и Деникиным. Должно быть, они полагают, что в борьбе с врагом хороши все средства…

– Можно ли эвакуировать эту лабораторию?

– В современных условиях решительно невозможно, так как в разы повышает опасность разворачивания эпидемии без всякого заговора.

– Выжечь там все к чертовой матери?

– Риск остается. Заговорщики наверняка следят за фортом и могут воспользоваться операцией для реализации своих планов. Да и сами крысы очень живучи, к тому же отлично плавают…

– Безумие! Безумие!

Председатель Петрокоммуны забегал по кабинету еще быстрее и вдруг лег ничком на пухлый кожаный диван, стоящий сбоку от окна, задрал ноги в лакированных штиблетах на мягкий подлокотник и замер. Как будто спрятался от подступающего ужаса.

«Надо было все-таки Адама с собой взять! – с тоской подумал Аркадий. – Кажется, это уже по его части…»

* * *

В углу за громоздким книжным шкафом чахнет, доживая последние дни, фикус. Шкаф, несмотря на внешнюю внушительность, кажется ненастоящим – декорацией для маскировки потайной двери. Может, он ею и является, как знать. В квартире, где живут заговорщики, любой предмет вполне способен обернуться не тем, чем кажется.

– Это безумие! Недопустимое ни при каких обстоятельствах!