Представление себя другим в повседневной жизни

Официальные дебаты по одному вопросу…, как правило, занимают только один день. Если какому-то министерству не повезло, так что оно вынуждено проводить длинный и спорный законопроект на заседании всей палаты общин на правах комитета, специально созванного для обсуждения этого законопроекта, то министр и дежурные госслужащие должны присутствовать там с четырех до одиннадцати вечера (иногда и гораздо позднее, если правило одиннадцати часов не действует), и, возможно, день за днем с понедельника по четверг еженедельно… Однако эти госслужащие получают за свои страдания некую компенсацию. Именно в это время они имеют наибольший шанс возобновить и расширить свои знакомства в палате. В этот период и члены парламента и правительственные чиновники меньше чувствуют тяжесть своих обязанностей, чем во время официальных однодневных дебатов: вполне законно, например, сбежать из зала заседаний в курилку или на прогулочную террасу и погрузиться в приятную беседу, когда некий печально знаменитый мастер скуки вносит поправку, которую, как всем известно, невозможно принять. Невольно рождается какой-то дух товарищества между всеми людьми, вечер за вечером занятыми законопроектом, — будь то члены правительства, представители оппозиции или рядовые госслужащие[253].

Интересно, что в некоторых случаях даже закулисное братание может рассматриваться как слишком большая угроза данному спектаклю. Так, от бейсбольных игроков, за команды которых болеют соперничающие группы фанатов, правила лиги требуют воздерживаться от слишком оживленной беседы с противниками перед началом игры.

Это правило легко понять. Было бы неприлично показать игроков болтающими словно за полуденным чаепитием и потом надеяться поддержать впечатление, создаваемое как только игра начинается, будто они гоняются друг за другом и за мячом как дьяволы. Они должны вести себя как противники все время[254].

Во всех этих случаях, включая братание между специалистами противных сторон, дело не в том, что будут разоблачены секреты или пострадают интересы команд (хотя это может случиться и случается), но скорее в том, что может быть дискредитировано лелеемое впечатление соперничества между командами. Поведение специалиста должно казаться стихийным откликом на фактические обстоятельства данного взаимодействия, но в то же время соответствующим, несмотря ни на что, его положению противника другой команды. Когда он братается со своим соперником на другой стороне, техническое значение его вклада в команду может и не пострадать, но с драматургической точки зрения братание разоблачает то, чем этот вклад отчасти является на самом деле, а именно, купленным исполнением некоторой рутинной задачи.