Предвестники

   Я поспешно зажмурилась, а потом взглянула на другое видение в разрывах тумана.

   Оно было незамутненным и ясным, даже сгустившиеся ночные тени ничего не могли скрыть, - я словно смотрела сквозь стекло шлема, видела то, что недоступно обычному зрению.

   Я видела острые камни и огромные валуны; ракушки и водоросли, оставленные приливом; деревянные бока лодки; весло, поднятое на корму. Видела четыре силуэта, отчетливые и яркие, но не могла разглядеть лиц.

   Потом один из четверых обернулся к морю, - и я узнала Лаэнара.

   В груди взорвалось чувство, внезапное как удар, как вспышка молнии. Звуки обрушились на меня: грохот моря, крики чаек, голоса, язык врагов. Туманная поверхность исчезла, я была близко, так близко, - еще миг и рухну туда, к Лаэнару.

   - Пусть смотрят, пока я буду там, - сказал Мельтиар, и я очнулась.

   Передо мной снова было зеркало, видения мерцали в глубине.

   - Хорошо, - отозвался Эркинар и провел рукой по стеклянной поверхности. Мгла закружилась под его пальцами, образы погасли и возникли вновь, стали отчетливей, ближе.

   - Кто на этом корабле? - спросил Мельтиар. Он всматривался в глубину зеркала, сумеречные тени отражались в темноте его глаз. - Я не вижу.

   Эркинар покачал головой и сказал:

   - Все смутно. Нам было трудно различить даже это.

   - Неважно, - решил Мельтиар. - Они будут уничтожены, как только я вернусь. Или там есть полукровки?

   - Я вижу только его. - Эркинар вновь прикоснулся к зеркалу, и видение вздрогнуло, мгла отползла к краям.

   Прибрежная ночь расступилась, к нам хлынули запахи и звуки. Я видела Лаэнара, чувствовала его горячую, страстную силу, огонь его души. Мне так хотелось оказаться там, возле него, - но рядом с ним был другой человек, и я узнала его стремительную магию, похожую на сталь, ставшую ветром, и на лунный свет, растворяющий камни.

   Эли, маг, забравший Лаэнара.

   Этот маг - полукровка.

   Мне стало легче дышать и проще думать. Все верно, ведь у врагов нет магии, как я не догадалась сразу? Это мог быть только один из нас. Полукровка, не знающий ничего о себе, не видящий свой свет.

   Но он жил в Роще, почему же он не знал? Почему скрытые не рассказали ему?

   - Заберу хотя бы одного, - сказал Мельтиар и повернулся к нам. - Ждите. Осталось немного.

   Темнота полыхнула и погасла. У мерцающего стекла остались лишь пророки и мы, три звезды Мельтиара.

   Но скоро нас снова будет четверо.

   Рэгиль положил руку мне на плечо, Амира сжала мою ладонь, и мы вновь склонились к зеркалу, полному видений.

45.

   Я смотрел, как приближается берег.

   Сперва меня коснулся ветер, пришедший с суши. Едва различимый в потоках соленого бриза, он нес тепло земли, запахи первых дней осени, - привычные и уже почти забытые. Я медленно вдохнул его, пытаясь остановить этот миг, запомнить вкус возвращения. Моя песня проснулась и задрожала в глубине сердца, звучала стремлением и тоской.

   Потом появились горы, чернотой вспороли край неба. Позади них догорал закат, а они приближались, становились все темней, все больше. Сотни лет враги скрывались там, в сердце темноты.

   Горы распались на череду скал, перевалов и дальних вершин, - и я ощутил, как изменилось под нами море. Его голос стал неистовым и громким, оно пенилось, рвалось вперед, падало на скалы.

   "Здесь причалили первые корабли. Здесь была первая битва".

   Сумеречный ветер говорил мне об этом во сне, - так давно, до начала войны. И тогда я не поверил, но теперь знал, - это правда. Здесь была первая битва и будет последняя.

   Я закрыл глаза, пытаясь успокоить мысли, придать им уверенность и силу.

   Я вернусь. Мы все вернемся.

   Весло в моих руках было теплым от долгого полета, песня струилась в нем, перетекала в лодку, эхом оставалась в попутных ветрах.

   Мы качнулись, на миг потеряли высоту, зачерпнули бортом холодны й поток, выровнялись снова. Я открыл глаза, посмотрел вперед.

   Джерри сидел там, за рычагами, - лодка отзывалась на его движения, но запоздало, словно бы неохотно.

   Я потянул весло на себя и сказал:

   - Снижайся.

   Лодка послушалась меня, скользнула вниз, и Джерри выругался, дернул рычаг, пытаясь выровнять ее. Лаэнар схватился за борт, воскликнул что-то, восхищенно или испуганно, - я не смог разобрать.

   Я знал, где-то внизу корабль, борется с прибоем, лавирует среди прибрежных скал. Но он был неразличим, - сила Тина или грохот моря скрыли его, я видел только волны, только черные рифы. Отзвук песни теней доносился сквозь голоса моря и ветра, - там, на палубе корабля, Нима пела, не замолкала ни на мгновенье.

   Мы мчались вниз, все быстрей.

   Черные камни мелькнули совсем близко, прибой окатил нас шквалом брызг, остался позади, - и киль вспорол землю, лодка остановилась, медленно завалилась на бок и замерла.

   Мне не хотелось выпускать весло, не хотелось выбираться наружу. Песня полета звенела, текла сквозь мои ладони, говорила: "Я с тобой". Я слушал ее и казалось, - мне ничего не грозит, пока я не шагну на родную землю, не принадлежащую нам теперь, пока не почувствую, как изменился мир.

   Усилием воли я поднялся и вылез из лодки.