Предвестники конца: Развеивая золу

Колдун лежал на земле, а грудь его едва поднималась под лохмотьями, пропитанными насквозь кровью. Багряные пятна проступали на ногах, руках и груди, порезы, покрытые мерзкой грязной коркой, усеяли его тело, а лицо заплыло от синяков. Шрам на щеке изуродовали ещё больше, а на предплечье виднелись ожоги от кочерги. Окровавленные и лишенные ногтей пальцы топорщились в разные стороны. Ужасно зловонная лужа растеклась под ним, а в углу пищала крыса, не предвещая ничего хорошего.

Слёзы покатились из глаз, а нутро вспыхнуло гневом. Ненависть вытесняла все чувства и мысли, затмевая рассудок. Они за всё ответят. Уничтожу. Скормлю свиньям заживо, чтобы ответили за все унижения. Не ведая, что делала, вцепилась в хангерок Бешеной, злобно крича:

— Мрази! Открой дверь! Сейчас же! Открывай, сука, или убью!

Я схватила её за волосы и вжала её в стену, пиная под колени. Сигрид взвыла и прокрутилась, вырываясь из моих рук.

— Успокойся, Астрид! Ты не в себе! — она грубо тряхнула меня и тут же завопила как Тьодбьёрг от прикосновения. — Астрид! — Бешеная толкнула меня на решетку, об которую я опять приложилась головой и сползла на пол.

Заключенные принялись галдеть и трясти решётки, злорадно хохоча и измываясь над нами, а Эймунд даже не дёрнулся. На крики прибежали часовые вместе с Вальгардом и Сигурдом, появившимся здесь явно благодаря чуду.

— Молчать! — рявкнул Вальгард, ударяя топором по решёткам и отгоняя пленных. Он как вихрь пронёсся по коридору и наклонился ко мне, обнимая за плечи.

— Что тут произошло? — Харальдсон выжидательно уставился на меня и Сигрид, зажимающую ладонь. — Вы ранены?

Часовой вышел вперёд и протараторил:

— Младая госпожа пыталась пробраться в темницу, чтобы навестить некого колдуна. Приказа от господина хэрсира мы не получали, а потому отказали. Тогда начался скандал, и если бы не госпожа Сигрид, то неизвестно, чем бы всё закончилось. Видимо, здесь они повздорили, и девица решила напасть. Знаете, её нрав…

Брат мрачно взглянул на воина, заставляя его умолкнуть на полуслове и виновато пятиться, вжимаясь в стену.

— Не предстало разводить сплетни перед заключёнными и веселить их ещё больше, — холодно произнёс он, крепко придерживая меня. — Сигурд, помоги, пожалуйста, госпоже Сигрид выйти отсюда и залечить её раны. Уверен, что произошло недоразумение.

Бешеная раздражённо цокнула:

— Твоя сестра сошла с ума, Вальгард. Cдался ей этот полудохлый так, что она чуть не убила меня. Я, конечно, знала, что у неё проблемы с головой, но не настолько же.

Происходящее всё больше и больше доходило до абсурда, пропитанного непониманием и всеобщим презрением. Не в силах этого больше выносить, я устало произнесла, опираясь на брата:

— Они заперли и пытали здесь колдуна, что спас меня на Утёсе. Тьодбьёрг сказала, что он при смерти, и я не могла не попытаться вызволить его отсюда. Человек рисковал жизнью, не бросил меня, а защитил и не позволил умереть, и в награду за это его обрекли на пытки. Где же хвалёная справедливость конунга?

Сигурд мгновенно ощетинился, норовя отчитать меня, но под хмурым взглядом Вальгарда деловито повернулся к часовым:

— Это так? — Воины молчали, не решая перечить. — Понятно. Что ж, — протянул он, выпрямляя спину и подходя вплотную к ним, — я лично разберусь со всем происходящим, и если колдуна действительно пытали без причины, вас ждёт такая же участь.

Я устало повисла на плече брата, но уходить не собиралась, пока Эймунда не освободят. Сигрид демонстративно отвернулась и двинулась прочь из темниц под улюлюканье пленных. Часовые же топтались, не зная, куда себя девать.

— Астрид, — тихо начал брат, — оставаться здесь сейчас нет смысла. Пожалуйста, позволь проводить тебя домой, а после мы с Сигурдом что-нибудь придумаем. Обещаю, что не оставим господина Эймунда в беде. Здесь не лучшее место для обсуждения и споров. Особенно в твоём состоянии.

— Моё состояние было бы хуже, если бы не он, — огрызнулась я, заставляя брата нахмуриться.

В глубине души понимала, что он был прав, как и всегда. Без позволения Дьярви или конунга никто не мог вытащить Эймунда из темницы, как бы того не хотелось. Идея прийти сюда изначально была обречена на провал, но я хотя бы увидела его и убедилась, что он жив. Однако состояние было ужасным, и Хель будто уже тянула руки к Эймунду.

Взглянув последний раз на измученное тело колдуна, всё же, держась за Вальгарда, вышла прочь под улюлюканье пленных, что покрывали нас проклятиями или же умоляли об освобождении, причитая, что они более достойны прощения, чем «проклятое отребье». Краем уха услышала, что Сигурд всё же отдал приказ принести воды Эймунду и справиться о его травмах.