Предвестники конца: Развеивая золу

— Ты никогда не был мне отцом! — вскричала я. — Всю жизнь видишь во мне тварь, что якобы извела твою любимую Герду! Лицемер и сволочь! Кричишь на каждом углу о вечном горе и трауре по умершей жене, а сам кувыркаешься с тир, не ведая печали. Скольких ты бастардов наплодил и убил, а?!

Глаза Дьярви пылали яростью, но меня уже было не остановить: всё, что копилось годами теперь получило выход.

— Ненавидишь и презираешь сейд, но только благодаря ему и вёльве Герда прожила дольше положенного, иначе погибла бы от твоего неуёмного зуда в штанах. Ты сам принёс меня в этот дом, так что же не убьёшься, а только мне смерти желаешь?! Я слышала твой разговор с Тьодбьёрг и всё знаю. Ты отдал меня в обучение тупой сестре, точно издеваясь, а после попросил «позаботиться» Сигрид, надеясь, что я сдохну от сейда, верно?! Ублюдок!

Я плюнула ему под ноги, стиснув кулаки и не обращая внимания на нарастающий шёпот.

— Использовал бабу, которая ради тебя готова на всё, лишь бы ты её взял в тёмной подворотне, а сам дерёшь тир. Сукин сын, мог бы давно задушить во сне, а не избавлять от меня чужими руками как истинный слабак.

Вспышка боли ослепила, а голова противно загудела от удара. Дьярви вскочил на ноги и ударил кувшином, что разлетелся на осколки. По рукам и шее стекал липкий эль. Я зажмурилась, пытаясь прийти в себя, но хэрсир тотчас схватил за горло, начав душить. Хрипы срывались с губ, пока пыталась вырваться из крепкой хватки. Глаза Дьярви сочились таким омерзением и яростью, что я тут же стала в них захлёбываться, перенимая его эмоции и смешивая со своими.

Преисполненная гневом, ударила его меж ног со всей силы и схватила со стола нож, сжимая в руке. Тело саднило, голова раскалывалась, а реальность опять ускользала с пугающей быстротой.

Дьярви оскалился и молниеносно ринулся вперёд, обескураживая. Все уроки Сигрид пошли прахом: хэрсир повалил меня на пол и прижал руку с ножом к горлу, пока я отчаянно сопротивлялась. Попытки спихнуть его грузное тело провалились. Миг. Мне оставался всего один миг, чтобы жить. Брыкалась, отчаянно сопротивлялась, но лезвие было всё ближе и ближе, царапая кожу.

Вдруг тело обдало жаром, а перед глазами замаячили образы: дома пылали, люди бежали, спасаясь от стрел, Сигрид и Дьярви сражались рука об руку, а затем оглушительный крик, и Бешеная закрыла собой хэрсира, падая на землю с топором в груди. Обгорелый воин довольно хохотал, глядя в глаза моего названного отца. Битва, лязг мечей и вспышка боли под ребрами — Дьярви, униженный и побеждённый, пал замертво.

— Сгинешь как трус и низменный червь. Ты недостоин Вальгаллы, Дьярви, бастард конунга Гуннара, — прохрипела я чужим, пугающим голосом, будто он исходил из-под земли.

Дьярви бы убил меня, если бы не Вальгард, вновь появившийся, будто солнечный луч в пасмурный день. Брат ударил отца рукоятью топора и пихнул его прочь, рывком поднимая меня на ноги.

— Щенок! Как смеешь?! — взревел Дьярви, обнажая меч. — Эта сука только что прокляла меня, а ты защищаешь её?!

Вальгард предупреждающе перехватил топор, загораживая меня собой.

— Ты напал первым, — холодно проговорил он. — Не ты ли отдал приказ избить колдуна до полусмерти, потому что стремился защитить своего давнего дружка Видара? Уверен, потому и хотел избавиться также от Астрид.

Так вот оно что… Следовало бы догадаться ранее, что отец покрывал Видара — такого же мерзавца, как и он сам. Отморозки липнут друг к другу, как мухи к мёду.

— Вальгард… — сквозь зубы прошипел Дьярви. — Ты не понимаешь…

— О, я прекрасно всё понимаю, — перебил его брат, уводя меня к двери. — Ты и твои подонки воруете, покрываете преступления друг друга и стремитесь избавиться от Харальда и «избалованного олуха» Сигурда. Ты хотел бы убить их и поставить меня на престол, используя как куклу. Эйрик Высокий — никудышный пьяница, что сболтнул про готовящийся обвал близ Тролльтинда. Но не беспокойся, я обо всём позаботился, отец.

От его ледяного презрения у меня волосы встали дыбом, хоть едва понимала происходящее. Неужели Дьярви готовил покушение на Сигурда, который любил ходить на охоту в леса у подножья Тролльтинда — немыслимая дерзость. А остальное? Ведь Дьярви всегда гордился своим братом, а теперь выходило, что всё не более чем лицемерие и зависть.

— Сын… — недовольно протянул Дьярви, делая шаг вперёд, но Вальгард угрожающе вытянул топор.

— Я не сдал тебя конунгу. Пока что. И забуду обо всём, если ты впредь не прикоснёшься к Астрид и сам отдашь приказ освободить колдуна. Иначе все твои заговоры всплывут на поверхность, а если рискнёшь кого-то убить, то её проклятие воплотиться в жизнь.

Я неверующе уставилась на брата, пытаясь возразить, но Вальгард схватил меня за локоть и потащил прочь из дома, нацепляя капюшоны на нас обоих. В тяжёлом и горьком молчании мы крались подворотнями в нижние районы Виндерхольма, воняющие рыбой и тиной. Сначала казалось, что брат шёл к Идэ, но затем он круто дал вправо, доходя почти до палисада и спустился узкой тропкой к крайнему домишке.