Предвестники Мельтиара

Я сделал глоток – обжигающий и долгий, – и все мысли и чувства на миг вспыхнули нестерпимо ярко, а потом отступили, опустились на дно души.

Так или иначе, я сделаю все, что в моих силах.

44

– Арца!

– Амира!

– Рэгиль!

Мы назвали свои имена почти одновременно; наши голоса переплелись, свет звезд слился воедино. Темная плита потеплела под нашими ладонями, отозвалась, дрогнула и отошла в сторону.

Уже почти наступил вечер, но Мельтиар не звал нас. С самого утра я вслушивалась, ждала, что вот-вот прозвучит его голос, ворвется в мысли, – но было тихо. Целый день – в коридорах, в огромной пещере среди молний и черных теней и в небе над горами – я была готова откликнуться на зов. Но Мельтиар молчал.

Амира и Рэгиль с рассвета ждали его слов, как и я.

Когда солнце налилось алым, опустилось к закату, я сложила крылья, нырнула в колодец, влетела в ангар. Рэгиль с Амирой были там, возле разобранной машины. Амира уже не плакала, лишь стояла возле черной скорлупы, вмещавшей раньше душу неба, – и гладила безмолвный борт кончиками пальцев, снова и снова.

Нам не нужны были слова, не нужно было ничего обсуждать. Мы выполнили то, что велел Мельтиар, и мы должны быть рядом с ним. Вот почему мы пришли к нему без зова.

Я боялась, что дверь не откроется, наши имена отразятся от темной поверхности и смолкнут, тишина и пустота будут единственным ответом. Но стены разошлись, мы переступили порог.

Мельтиар не заметил нас и не услышал.

Такого не случалось прежде – и Амира крепче стиснула мою руку, словно ища опору. Мы замерли, все трое, не смея сделать шаг или заговорить.

На полу не бурлили сегодня реки темноты, на стенах не блестели узоры льда, огненные вихри не свивались в воздухе. Комната притворялась обычным жилищем: ворох карт на столе и на полу, пустые стаканы и горящие свечи.

Мельтиар сидел в кресле у дальней стены, его глаза были закрыты.

И он не замечал нас.

– Я помню, – сказал он.

Его голос звучал приглушенно, словно эхо мыслей.

– Я все помню, – повторил он снова. – Но мое время еще не кончилось.

С кем он говорит? Я никогда не слышала, чтобы он говорил так, никогда не видела его таким.

Я спросила его однажды, чей он предвестник, и он не ответил. Но это кто-то из тех, чья жизнь скрыта тайной, кто-то из высших звезд, как может быть иначе? И эта звезда говорит с ним сейчас, поэтому он не видит нас.

В моей руке дрожала ладонь Амиры, я слышала ее страх и тревогу Рэгиля – отражение своих чувств.

– Я еще не все сделал, – сказал Мельтиар. – И время преображения еще не наступило.

Он открыл глаза, и я словно очнулась вместе с ним. Различила шум лопастей, почувствовала ветер, увидела, как бьется огонь свечей, как их сияние сплетается с электрическим светом.

– Я не звал вас, – проговорил Мельтиар и поднялся с кресла.

Он подошел, легко и быстро, свечи на столе погасли от взмаха его руки.

– Мы сделали, как ты сказал. – Амира говорила еле слышно. – Мы разобрали машину.

Голос Амиры надломился на последнем слове, и Мельтиар обнял ее, несколько мгновений стоял молча, перебирал темные пряди ее волос. Потом отстранился и сказал:

– Я иду за Лаэнаром. Вы можете ждать меня здесь.

– Разве мы… – начал Рэгиль и замолк.

Я договорила за него:

– Разве мы не нужны тебе там?

– Вы нужны мне здесь, – ответил Мельтиар. – Вы хотите видеть, как я заберу его?

Я кивнула и, не оборачиваясь, знала: Рэгиль и Амира сделали так же.

– Хорошо.

Мельтиар протянул нам руки, темнота заискрилась на них, хлынула, окружила нас и заслонила все.

Всего несколько мгновений среди жаркого движения, черных волн и биения сердец, звучащих как одно, – и темнота схлынула, растаяла в сумеречном воздухе, в терпком запахе травяного дыма. Одного вдоха было достаточно, чтобы понять: Мельтиар перенес нас в залы пророчеств.

До зеркала было не больше пары шагов – я увидела Эркинара, склонившегося к туманной чаше, а рядом – его звезду, прекрасную и строгую, и еще двух пророков, мне незнакомых.

Мельтиар отпустил нас, подошел к зеркалу. Эркинар выпрямился и кивнул, словно отвечая на вопрос.

– Идите сюда, – велел Мельтиар.

Я много раз бывала в чертогах пророчеств, но чаще всего и дольше – в последние дни перед войной. Все зеркала прорицаний похожи, но я запомнила это зеркало, огромное и выпуклое. Я столько раз видела, как текучий морок скрывает его поверхность, растворяет отражение скальных сводов – и расступается, показывает мне Лаэнара и столицу врагов.

Но их столица уничтожена, а Лаэнар сегодня вернется.

Я подошла, взялась за край зеркала, наклонилась и заглянула в туманную глубину.

Видения дрожали там, сразу несколько, сумрак обтекал их, не давал ускользнуть – так удерживают воду в ладонях. Я видела море, темные волны, берег перед ними, черную гряду гор, гаснущее небо, надвигающуюся ночь. Сквозь ветер и тьму плыл корабль, взлетал с волны на волну. Парус раздувался от ветра. Я попыталась всмотреться, взглянуть ближе: что за люди на этой лодке, кто плывет к нам? Но корабль превратился в тень, море рванулось ко мне, прибрежные скалы качнулись перед глазами.

Я поспешно зажмурилась, а потом взглянула на другое видение в разрывах тумана.