Предвестники Мельтиара

— Это уже не в первый раз. Сколько раз такое было — бандиты нападают на деревни, мы посылаем помощь, люди бегут… А потом возвращаются обратно в горы, и все начинается снова. Хотят жить подальше от власти и расплачиваются за это.

— Не бандиты, — возразил я. — Это враги. Там их тайное убежище.

— Мы все читали твой отчет, — сказал человек, сидевший напротив.

Серая одежда, свободная и длинная, серый плащ, вздымающийся за плечами, волнами падающий на пол — крылья всадника. Это тот, о ком предупреждал меня Керген. Кто-то из высшего совета всадников.

Правда — самое сильное оружие.

— Война совсем скоро, — сказал я. — Мы должны действовать. Нужно напасть на их город.

Всадник усмехнулся.

— Они живут среди нас, — проговорил он. — У них нет городов. Сотни лет назад мы обнаружили это, и если бы у врагов был город — нашли бы и его.

Тин поверил мне сразу, но этот всадник не верит мне.

Я слышал шелест пепла, окутывающий его, но в глубине, под этим шорохом таилась песня, сияющая, горячая и черная. Глаза всадника были светлыми, почти прозрачными, как у Зертилена. Как у всех, чью душу волшебство захлестывало слишком часто.

Если это не волшебство, то что это?

Я взглянул на короля — он отрицательно качнул головой. Обвел глазами совет — и понял, никто из них не верит мне. Никто, кроме Кергена. Должно быть все остальные решили, что я готов любых разбойников принять за врагов, любую пещеру — за тайное убежище.

Я нужен им, чтобы сражаться, но мои слова ничего не значат. Зачем они позвали меня?

— Если вам все ясно из моего доклада, — сказал я королю. — И у вас нет вопросов, то мне лучше уйти.

— Да, — кивнул король и указал на дверь. — Иди.

Я отсалютовал и вышел с балкона.

* * *

Я проснулся посреди ночи.

Лежал и смотрел в темноту стен, в сплетение лунных теней на потолке.

Сон рассыпался и исчез, но не отпустил меня, его последние мгновения были со мной. Сон звучал.

Он пел голосом флейты, пронзительной и призывной, разрывающей сердце. Флейта качалась на ветру, в самом высоком окне башни, а внизу лежал сожженный Форт. Ветер сиял, мчался сквозь флейту, сквозь мою душу, ветер говорил: Это для тебя. Слушай.

Я проснулся, но ветер все еще был со мной.

Тихие шаги, скрип двери, — лунные тени качнулись, я увидел Лаэнара. Он стоял на пороге, почти неразличимый в темноте.

— Эли? — сказал он, неуверенно, едва слышно. — Ты звал меня?

Я боялся, что не смогу ответить, — флейта не умолкала, заполняла мою душу, заполняла весь мир. Я думал — вместо слов начну петь, вторить ей. Но моя воля была сильней.

— Нет, — Мой голос, окутанный волшебством из сна, звучал надтреснуто и хрипло. — Я не звал тебя.

— Нет? — Лаэнар склонил голову. Тени качнулись вновь. — Я проснулся, потому что меня кто-то звал. Я думал, это ты.

Ветер покинул меня, остался только холод и пронзительный напев, зовущий, обещающий битву. Я смотрел на Лаэнара, видел лишь темный силуэт, и знал — мой пленник тоже слышит флейту, слышит зов.

Но флейта говорит с ним моим голосом.

— Нет, — повторил я. — Иди спать. Я не звал тебя.

30

Он словно стал одним из нас.

В его комнате было сейчас пусто — черные стены, дрожащие отражения, шум лопастей и ветер.

Мы сидели на полу, держась за руки и молчали. Вчетвером — словно больше никого не должно было быть здесь. Наши пальцы переплелись так тесно, что биение сердец казалось общим. Наши чувства скользили и смешивались, становились неразличимы, — сотни лет ожидания позади, впереди битва, и мы готовы к ней.

Я не знала, сколько мы просидели так. Завтра наша машина отправиться в бой, и мы пришли к Мельтиару, в последний раз перед войной. Но он молчал, сидел с закрытыми глазами, сжимал наши руки.

Словно был одним из нас.

Наконец он тряхнул головой, отбрасывая волосы с лица, посмотрел на меня, потом на Рэгиля и Амиру. Каждый взгляд был долгим и темным, словно хотел сказать то, что не передашь даже мыслью.

Он верит в нас. Он гордится. Он с нами.

Я хотела заговорить, но дыхание исчезло, не было ни звуков, ни слов. Но и без слов он знает — я сделаю для него все, что угодно.

— Вы мои звезды, — сказал Мельтиар. — Завтра все пойдут за вами. Вы будете сиять, ярче всех. Никто не устоит перед вами.

Я не подведу его. Никогда.

Чувства Амиры и Рэгиля пронзили меня словно оглушительное эхо, сияющий шквал, — и речь вернулась ко мне, я сказала:

— Так и будет.

Мне больше не нужны лестницы, чтобы спуститься в ангар.

Заслонки разошлись, все колодцы открылись, — впервые за сотни лет.

Я промчалась через город, упала сквозь потоки ветра, ворвалась в ангар. Пролетела, снижаясь, над черными машинами, сверкающими, полными силы, над бессчетными воинами, готовыми к битве. Тысячи предвестников Мельтиара здесь и тысячи в городах, — ждут своего часа.

Я приземлилась — хвостовые перья щелкнули, закрылись, — и замерла на миг. Я жила ради этого дня, я готова, Амира и Рэгиль ждут.

Голоса, чужие и знакомые, повторяли мое имя, желали удачи. Люди расступались, давая дорогу — так, чтобы пройти могли двое.

Я должна была идти сейчас с Лаэнаром, он держал бы меня за руку, его имя звучало бы вместе с моим.