Предвестники Мельтиара

Он улыбался, а его крылья шелестели все громче, пытались заглушить эхо песен, скрыть магию дымной завесой. Должно быть, врагов пугает это не-волшебство и поэтому никто в Роще не хотел говорить о всадниках.

Но я знал — я могу подчинить себе эту силу, мне нечего бояться.

— Отлично, — сказал я. — Будем летать вместе.

42

Свет, прозрачный невесомый, сиял передо мной.

Огромный колодец был полон им, и мерцающая река текла вверх, не останавливалась ни на миг. Белое мерцание, отблески алого и синевы переплетались, двигались, — и я смотрела на них, как зачарованная. Если долго не отводить глаза, — мир вокруг растворяется, остается лишь сияние, глубокое и чистое. Все звезды живут в нем, все души мерцают, меняются, движутся без конца.

Это было мое тайное убежище. Я не рассказывала о нем никому, даже Мельтиару, — ведь я приходила сюда, когда тускнели мысли, холодело сердце, и город казался тесным.

Когда-то давно, — я была тогда еще совсем маленькой и недавно одела крылья — я блуждала по заброшенным воздуховодам и добралась сюда. Распахнула люк в стене и увидела колодец — просторный, самый широкий в городе, наполненный чистым и пронзительным светом. Уже потом я узнала его имя, — первый источник, — но никто не мог объяснить мне, что оно значит.

И сейчас я сидела у открытого люка, и сияющий поток уносил мои мысли и страхи, они соединялись с рекой света, переливались в вышине.

«Через четыре дня», — сказал Мельтиар, и три из них прошли.

Он исчезал и появлялся — на каждое его возвращение город отвечал ослепительным всплеском силы, восторгом, рвущим душу. За эти три дня Мельтиар звал нас к себе много раз, иногда лишь на несколько мгновений, — смотрел на нас, брал за руки и исчезал снова.

Мы победили, но война еще не кончилась: по всему миру воины выслеживали оставшихся врагов, прячущихся в лесах и руинах. «Последние, к вечеру не останется никого, — сказал Мельтиар сегодня утром. Я не посмела спросить, но он понял меня, ответил: — Нет. Вы нужны мне в городе».

Завтра четвертый день — а значит, завтра Лаэнар вернется.

Свет преломлялся, искрился, распадался на радужные всплески, причудливые формы, — и я поняла, что плачу, смотрю на него сквозь слезы. Я закрыла лицо руками, — но не смогла заслонить сияние. Горе и восторг, боль разлуки и радость победы обжигали сердце, наполняли крылья, не давали остаться на месте.

Я рванулась вперед, прыгнула в сияющий поток. Крылья распахнулись, свет подхватил меня, помчал ввысь. Он был вокруг меня и во мне, пел, струился, я стала прозрачной и яркой как он, — и очнулась лишь когда оказалась под каменными сводами, на этаже прорицателей.

Залы пророчеств изменились, как и весь город, как весь мир.

Воздух и камень по-прежнему были полны силой пророков, ясной, влекущей и невесомой, — но ее пронзал другой свет. Знакомый мне с рождения: ослепительно-черный и жаркий, дыхание моей жизни, голос войны. Две силы смешивались, как сияние в колодце, — в каждом вдохе и звуке я чувствовала их движение.

И лишь пройдя вглубь зала, я поняла в чем дело.

Никогда прежде здесь не было столько предвестников Мельтиара. Одни стояли возле туманных зеркал, другие бесцельно бродили по залу, — то и дело к ним подходили одетое в белое пророки и уводили в комнаты, скрытые в толще скал.

— Зачем ты здесь?

Детский голос, серьезный и тихий. Рядом со мной стояла девочка: ладони, скрытые широкими рукавами, серебряная цепочка в волосах, внимательный взгляд.

Зачем я здесь?

Чтобы узнать будущее? Увидеть прошлое или дальний край мира? Или я пришла успокоить душу — как те воины, что потеряли близких в бою? Девочка смотрела на меня, молча ждала ответ.

— Я Арца, звезда Мельтиара, — сказала я. — И хочу увидеть будущее.

Девочка кивнула, повела меня вперед. Я думала, что мы остановимся возле ближайшего зеркала предсказаний, — но мы покинули зал, свернули в лабиринт арок и скальных переходов. Здесь клубился синеватый дым, терпкий привкус оседал в горле, и каждый шаг казался легче и длиннее предыдущего. Наш путь оборвался в комнате с высокими сводами, и я увидела Эркинара, главу прорицателей. Он стоял в окружении своих звезд и повернулся, когда я вошла.

Равный Мельтиару по силе, он был совсем другим. Его темные волосы были обрезаны выше плеч, и от этого черты лица казались заостренными, резкими. Взгляд был отстраненным, но прикосновение — успокаивающим, легким, как и все вокруг.

Он взял меня за руку и сказал:

— Я не могу показать тебе будущее, Арца. Твое будущее ветвится, как горный поток, и сейчас не угадать, какой ручей превратится в реку.

Я сделала глубокий вдох — но прежде, чем успела задать вопрос, Эркинар продолжил:

— Но я отправлю тебя в сон. Перед тобой будут все твои реки, и, быть может, самый яркий поток позовет тебя сам.

Я пошла за ним следом. В маленькой комнате, окутанной дымом, легла на мягкую скамью, закрыла глаза. Эркинар вновь прикоснулся ко мне, легко, едва приметно, — и сон подхватил меня, как поток света в колодце, помчал ввысь.