Предыстория беларусов с древнейших времен до XIІI века.

«Можно бы подумать, что белорусское наречие восприняло элементы летувисского языка, чего с ним в действительности не произошло. Даже в лексическом отношении летувисский язык не оказал на него почти никакого влияния» (24, с. 261).

В статье, специально посвященной проблеме языкового субстрата, Б. А. Серебренников сформулировал четыре важнейших признака, при наличии которых вывод о влиянии субстрата получает более или менее прочное обоснование:

«1. Появление в языке ряда фонетических особенностей, не свойственных родственным языкам той группы, в которую входит исследуемый язык, при наличии их в смежных по территории языках.

2. Появление в нем специфических черт в области морфологии и синтаксиса, имеющихся в смежных по территории языках, но отсутствующих в родственных.

3. Появление в исследуемом языке новых слов, относящихся к основному словарному фонду.

4. Наличие топонимии с территорией смежных языков, с которыми изучаемый язык обнаруживает общие черты.

Все эти признаки выявляются при изучении истории и языка беларусов. В фонетике, морфологии и словарном фонде белорусского языка балтское воздействие несомненно. Наличие общей топонимии при данных археологии исключает их объяснение исключительно маргинальным контактом. Внутрирегиональное контактирование восточного славянства с балтами бесспорно» (цитируется по 71, с. 185).

В свете сказанного интересен еще один факт, подтверждающий тезис о том, что восточные балты не принимали участия в образовании нового этноса.

Территория Полоцкого княжества включала в себя часть земли латгалов и селов, где располагались хорошо известные княжества Кукейнос и Герцике.[151] Длительное пребывание полоцких кривичей в этом регионе не привело к возникновению здесь ни нового языка, ни носителя этого языка — беларуского этноса. Это еще одно подтверждение того, что восточные балты и славяне имели отрицательную комплементарность и новый этнос (литвины) не мог возникнуть путем взаимодействия с восточнобалтскими племенами.