Предыстория. Краткая летопись пустоты, музыки, сотворения души, и первых дорог мироздания

А вот прямо сейчас, в это самое время, сидела Плетельщица корзин на маленьком, голом островке, что на блин похож был, как формой своей, так и плоскостью. И произрастал здесь кустарник, и водились зайцы, и другая мелкая живность, и, ни берёзки на острове этом, ни сосны. Плела Отшельница корзинку, а как сплела, отдала морю. А на утро дня следующего, позабыв о том, вновь взялась за работу, и сплетя корзинку – морю отдала. И только сделав это, схватилась за голову поняв ошибку свою, потому как ждало море одного младенца, а коли есть и вторая корзинка, так быть и второму младенцу. И побежала Отшельница сама не зная куда, и проклинала себя за все свои деяния неразумные, и нашла женщину молодую в доме её, и дочке её уже лет несколько. Рассказала она об ошибке своей, о страхах и неведении о будущем. А женщина молодая спокойна и радостна от ожиданий очередного младенца. И ни одна из них сказать не могла о страшных последствиях дел таких. Не ведомо было им наверняка. И в который уже раз пошла мать будущая на берег встречать корзинку. А Отшельница, не зная, что делать, вернулась в тайгу. Найти ей надо было старика, да на остров отправить, чтоб поближе он к колодцу был. Потому как чутьём своим вдаль глядела и колодца лишь бледный след видела. И был найден старик, и отправился он на остров. И увидел он следы девочки своей. Была она здесь, возле места, где колодец быть должен. Да только, ни колодца, ни Странницы не увидел. И страшно стало Посланнику, и услышал он музыку, и потрясла она его до самого стержня души его. Печальная музыка рассказала ему о прощании с миром всем, что создан был во тьме пространства. И стояла на вершине горы, что посередь острова, девочка его, и воздев руки к небу пропела последние ноты, и ушла в пустоту, потеряв всё, что делало пустоту эту, мирозданием. И что делали Первые охранителями прозванные, летописи этой осталось неизвестно, отчасти от того, что взгляд всего пространства на Странницу обращён был. А в недрах горы, на том месте, где девочка стояла, зародился минерал цвета ярко-красного, да с россыпями искр металла неведомого, и был минерал этот назван Кровью Дракона, будто за девочку дракон кровь свою пролил.

А Странница наша, покинув места обитаемые, волей своей, и досадою своею, закрутила миры в водовороте страшном, и полетели миры, каждый прочь от других всех. Разрушилась стройность и красота мироздания. Уходили планеты от звёзд своих. Умолкла музыка наполнявшая собою эфир, и остывало пространство, и пустотой становилось. И встала Странница в образном центре того, что когда-то мирозданием было, собрала остатки миров в шар, и к себе приблизила. И шар этот, пред взором её покоился, и не было в нём маяка, и мира своего любимого не видела Странница в шаре этом. Рассердилась она более чем прежде бывало. Взяла шар в руки свои призрачные, и стала сбивать его всё более и более. И малым он становился, плотным, горячим от напряжений внутренних. И все тела небесные бывшие доселе звёздами да планетами, быть переставали. И в какой-то миг деяния сего мрачного проистёк в пространство вздох. И был вздох этот последним словом маяка небесного. И где сам маяк этот находился, неясно было, пока за вздохом этим не выплеснул маяк из себя луч света последний. Кратким тот луч был. И стала Странница собирать повсюду осколки луча того. И видела она, что летят все они от неё самой, будто в ней вспышка та была. И посмотрела она в суть свою, и увидела мерцание странное, ей самой несвойственное, и была догадка у неё, потому как мерцание подобное видела она уже в бликах зеркала воды колодезной. И засветился луч надежды в душе Первородной.