Предзимье (СИ)

Наверное, если бы Див вернулся сразу, ему ничего не грозило бы. Но, так как он этого не сделал, то следует признать разумным то, что его отсутствие затянулось. Около четверти часа понадобилось Финэриэль, чтобы понять, что в эту ночь её любовника не будет. И, когда она это поняла, впала в бешенство. К утру по королевским апартаментам словно прошёлся тайфун. Пока слуги приводили всё в прежний вид, Финэриэль, кусая губы, ходила взад и вперёд по зимнему саду. Сад был расположен в стеклянном отапливаемом павильоне на крыше и представлял собой чудное место, столь разумно заполненное растениями, что он цвёл круглый год. В небольшом прудике с искусственным водопадом умиротворяюще тихо пела чистейшая вода и играли, поблёскивая чешуёй, золотые рыбки. Правительница обожала сад – здесь было собрано всё, что она любила: цветы, в том числе её любимые розы, и певучее журчание прозрачных струй. Обычно эта атмосфера, пропитанная ароматом роз и лёгким, едва уловимым запахом воды, действовала на неё успокаивающе, но не в этот раз. То, что сделал с ней Див, выходило за всякие грани. Если бы он вдруг соизволил явиться, она выцарапала бы ему глаза.

Однако время шло, а князя не было. При всей глубине и жестокости нанесённой им обиды, через несколько дней гнев Финэриэль переродился в глухую злобу. Это, естественно, не улучшило её настроения, но освободило ум и, в частности, ту почти неуловимую ложь, которую она чувствовала с самого начала отношений с Дивом, но небрежно отмахивалась от неё.

Див подлец, что так обошёлся с ней, но даже Финэриэль вынуждена была признать, что он ей никогда не лгал. Ни словами, ни поступками. Лгала она самой себе.

В своё оправдание Финэриэль могла бы сказать, что прежде не сталкивалась с такими мужчинами. Она привыкла к всеобщему восхищению, порой доходящему до преклонения, и была уверена, что сумела подчинить князя так же, как тех, кто был до него. Только она не учла, что Див – не все. Он ни разу не поцеловал её – только ли от того, что это была одна из его крайне своеобразных манер, наряду с привычкой сидеть на подлокотниках мебели и подоконниках? Может, ему просто было противно? Он никогда не засыпал вместе с ней – только потому, чтобы её не скомпрометировать? Может, из-за того, что для него она была не более чем средством удовлетворения похоти? Он всегда мылся после секса – только из-за чистоплотности? Или не выносил её запах на своём теле? Он никогда не стонал во время их бурных ласк – может, лишь потому, что не испытывал и сотой доли того наслаждения, которое испытывала она?

Как Финэриэль хотелось бы, чтобы у неё был близкий друг, с которым она могла бы поделиться! Умный и доброжелательный, способный со стороны увидеть то, что было не видно ей! Увы, таких друзей у неё не было. Таланна… Да, Таланна была её давней подругой, но Финэриэль не была уверена, что та в душе не стала бы злорадствовать. Финэриэль на её месте не удержалась бы…

К счастью или на беду, Синэрион внезапно перестал загружать её политическими неувязками, и у неё оказалось много свободного времени для того, чтобы оставаться наедине со своими мыслями. Слишком много свободного времени.

Финэриэль не знала, правдивы ли её подозрения. Весь её прошлый опыт общения с мужчинами уверял, что они ложны. Див просто произвёл на неё более сильное впечатление, чем его предшественники. И – от самой себя скрывать это не было никакой необходимости, – в сексе ему не было равных. Может быть… может быть, она даже его полюбила. Да, вначале её вела страсть и похоть, но теперь… Однако её интуиция твердила противоположное. Нынешняя трактовка поведения князя подходила ему, холодному и по-прежнему неприступному, куда больше, чем её предыдущие самоуверенные фантазии, которые начинали казаться чрезвычайно глупыми. Ей ведь с самого начала казалось, что она встречается с ветром, а разве можно приручить ветер?

Время тянулось, как эта бесснежная слякотная зима. Финэриэль всё больше убеждалась, что ждать больше нечего, и в этом её вина. Она была ему нужна лишь для того, чтобы удовлетворить плоть – а он ей разве нужен был для другого?

В этот вечер, утомлённая невесёлыми размышлениями, Финэриэль сидела в саду на камнях, обрамлявших прудик. Она опустила руку в воду и задумчиво водила ей из стороны в сторону, а рыбки хватали её пальцы. Незадолго до заката небо неожиданно прояснилось и сильно похолодало – даже здесь стало свежо. Когда стемнело, пошёл снег. Он начался несмело, словно снежинки брезговали опускаться в грязь, однако постепенно снегопад усилился настолько, что за стенами павильона воцарилась беспокойная белая мгла. Сад словно превратился в крохотный оазис посреди бескрайнего поля, над которым зима наконец-то начала забирать власть.

Финэриэль вздохнула. Она не любила зиму, и её снова потянуло на тихий безмятежный островок, затерявшийся в синих водах океана, наполненный теплом и пением птиц. Придётся отправляться туда одной. Князь останется здесь, в России, заметённой снегом и скованной морозом.