Преемник

Я запрыгнул в катер, отдал рулевому всю мелочь из карманов и сел в хвосте, чтобы не привлекать внимание. Море волновалось и ругалось с ветром. Штормило. Салон был теплый и разогретый, поэтому сразу клонило в сон.

– Завтра дождь обещают. – В катере нас было двое: я и капитан. Играл джаз, что удивительно для местных водил. Хороший музыкальный вкус был далеко не у всех. Крис Ботти щекотал, где-то под легкими. Хотелось вдохнуть глубоко его музыку в себя.

– Ну, скорее всего. – Разговаривать не хотелось. Но очень хотелось подпеть ветру, как будто встать на его сторону, чтобы этот скандал между морем и ветром прекратился уже дождем.

В 19.00 катер тронулся с места. Водный транспорт отправлялся всегда по расписанию. Никто никого не ждал. Опоздал – остался на острове. Дальше сам. В последние рейсы людей всегда было мало. Сегодня я был один.

Я закрыл глаза и стал слушать звуки.

Когда мне было тринадцать лет, я стал печатать свои статьи в школьной газете. Мы издавали настоящую печатную. Классный руководитель Михаил Александрович Довнар был человеком строгим, но увлеченным. Он водил нас в театры, на выставки, в свободное от учебы время собирал мальчишек в поход. Девчонок брали редко – жалели.

Однажды мы пошли в поход в леса под Калугой. Долго ехали на электричке с музыкантами, потом на автобусе с бабульками и их тесемками, затем, три километра шли пешком. Так Михаил Александрович проверял нас на прочность. Кто-то уже в электричке начинал ныть, съедая все запасы еды на день, кто-то на втором километре в лесу выбрасывал содержимое рюкзаков. Казалось бы, не важного, но потом все потребности возвращались и приходилось возвращаться обратно на километр, чтобы забирать выброшенное. А мне все это нравилось. В школе у меня был приятель Дэн и мы с ним специально набирали побольше еды, банок с тушенкой и сгущенкой, чтобы тяжелее тащить. Перед отъездом мерялись рюкзаками у кого тяжелее и ставили условие – кто снимет первый, тот проиграл. Трофеев особо не было, ну жвачка или фантики какие-то, а вот азарт был лучшей добычей в этой игре. Я ни разу не проиграл.

Мы тогда дошли до локации уже полумертвые и Довнар строго, по-военному дал команду:

– Палатки! Костер! Еда!

Мы на последнем издыхании выполняли приказ, спать на земле не хотелось. Михаил Александрович слабость не терпел и воспитывал эту нелюбовь в нас. Четыре дня похода мы занимались очень важными, как говорил он, вещами – ходили в деревню в пяти километрах от нашей стоянки и помогали пенсионерам вскапывать землю, убирать коровники, строить и прибивать доски в сараях. По возвращению имели целый свободный час, который тратили на ледяную речку, в нее ныряли с головой. Довнар в воду не заходил, но всегда интересовался.

– Холодно?

Правду ему, конечно же, никто не говорил. После закаливания, по -другому это было назвать нельзя, мы разжигали костер и готовили ужин. По вечерам Михаил Александрович доставал толстую книгу Юлиана Семенова «Семнадцать мгновений весны» и мы по очереди читали ее вслух. Перед тем, как провалиться в сон представляли себя Максимами Исаевыми завербованными в  штандартенфюреры СС. Мы все тогда мечтали быть разведчиками.

По возвращению из похода я написал очерк на целый газетный разворот. Это была моя самая большая статья. Только по приезду мы с ребятами поняли сколько пользы принесли этой деревне, а деревня принесла пользу нам. Мы учились работать.

Мой очерк вдохновил мальчишек и мы пришли к Довнару с предложением создать школьную газету. Михаил Александрович пошел к директору, который с неохотой, но договорился с типографией, мы с одноклассниками нашли верстальщика и получили свободу в общении с читателями. Я тогда, наверное, впервые понял, как СМИ может влить на общественное мнение и на взгляды людей. А еще – журналистика, хоть и наша маленькая, но все же она была конкурентной, и каждый из 11 мальчишек нашего класса бился за главную полосу острыми репортажами и очерками.

Писали обо всем – о новых открытиях в мире и школе, об учителях и учениках, о конфликтах и их решениях. Мы призывали быть честными и добрыми. Потом, когда полос стало не две, а четыре ввели рубрику «объявления» – там ребята могли отдавать старые рюкзаки и книги и обменивать это все на диски с «Depeche Mode» и «Наутилиус Пампилиус».

Уже, когда подрос, отец рассказал, что хранил все наши газеты, а мои статьи обводил карандашом и носил на работу читать друзьям. Он гордился мной.

– Складно как выходит у тебя.

Папа настаивал на том, чтобы я писал. И я писал. Это было не в тягость, в удовольствие.

А потом Михаила Александровича сбила машина. Он ехал на велосипеде, на дачу и на влажную обочину занесло Вольву. Насмерть оба.