Преемственность

Достав из кожаной перевязи на груди платья нож, Молди отодвинула темную прядь волос молодого и весьма красивого гонца и ловким движением отрезала ухо, засунула в рот и принялась счастливо хрустеть. Другие женщины многозначительно подняли брови, отчего Молди пожала плечами, хохотнула и принялась разделывать труп так, как это делали с дичью — совершенно спокойно, и можно даже сказать, что радостно, предвкушая вкусный завтрак.

Неожиданно Хорд, другой сын Молди и один из охотников стаи, поднял голову и вслушался. Охотники как раз собирались покинуть деревню после завтрака и отправиться ближе к Высокому Коффу, чтобы наловить дичи, а также к Северному Тракту, чтобы тоже там добыть вкусное и ароматное человеческое мясо. Поэтому все жители Райвы были еще в поселении.

Хорд поморщился, припал к земле и вслушался. Другие охотники, менее чуткие ко звукам, тоже услышали странный топот и всмотрелись в сторону холма, жадно потягивая носом воздух. Но, к сожалению, ветер дул не с востока, а с юго-запада, неся с собой с гор лишь ватные хлопья тумана.

Топот усилился, и Хорд, старший сын Бруно, побледнел и встретился взглядом с отцом, который тоже все слышал.

— Нас атакуют! — закричал Бруно и резко вскочил на ноги.

Но было слишком поздно. И слева, и справа, и прямо перед поселением из-за холмов, окружавших Райву, быстро приближались всадники, ощерившиеся копьями. За их спинами развевались черные плащи, и лишь у двух из конников, скачущих на высоких вороных жеребцах, накидки были зеленого цвета. Кони быстро приближались. В одном из богато одетых воинов Бруно узнал графа Филиппа фон де Тастемара.

— Все в дом! В дом! — завопил Бруно, и по его телу пробежала дрожь. — Обращайтесь! Все!

Такая же судорога прошла и по конечностям других охотников. Их тела сгорбились, они попадали на землю со стонами, впиваясь пальцами в рыхлую и сырую землю — одежда на них рвалась, сквозь лохмотья пробивалась темная шерсть, конечности с хрустом изгибались, а лица вытягивались. Уши обострились, черты исказились, а тело становилось все больше и мощнее. Передние лапы почти обратившихся оборотней напоминали больше человеческие кисти, но с невероятно острыми когтями.

С воплями женщины стали собирать перепуганных детей, напрочь забыв о мясе. Они хватали первых попавшихся малышей и со всех ног бежали к домам. Малышня недовольно завопила, ничего не понимая и глядя на приближающихся галопом всадников скорее с любопытством, чем со страхом. Подростки, ранее безбоязненно сражавшиеся друг с другом, в страхе побежали вслед за матерями и младшими братьями с сестрами.

Кто-то помчался сразу прочь из деревни, понимая, что дом не спасет от такого количества вооруженных всадников. Но левые и правые фланги уже плотно обхватили Райву в тиски. Спрятанное поселение оказалось между молотом и наковальней.

Женщины падали в домах на пол, одежда на них рвалась, они стонали и вопили от страха. А за ними вторили перепуганные подростки, которые, в отличие от еще неразумной малышни, понимали — незнакомцы пришли не с благими намерениями.

Лор, родной брат Хорда, наконец, почувствовал мощь в своих лапах и поднялся с земли, приготовившись отражать нападение незнакомцев. Его могучее тело, напоминающее волчье, но крупнее в несколько раз и с более острой мордой, с пышной черной шерстью и мощными когтями, изогнулось в желании убивать. Он присел на задние лапы, высматривая первую жертву, и сжал передние, напоминающие более человечески кисти рук. Но он опоздал с обращением. Повернув морду, зверь увидел стремительно приближающегося вороного жеребца и блеснувшие смертью глаза седого мужчины в зеленом плаще.

Сверкнул меч, и Лор почувствовал острую боль, а затем его голова упала наземь. Из пасти, обезображенной оскалом, вывалился язык.

Вервольфы не успели обратиться, и то тут то там слышались крики и стоны их заколотых копьями сородичей. Если же острие оружия ломалось, то Солры просто переворачивали копье и били другим концом, таким же острым. Если же и второй конец обламывался, то в ход шли мечи. Кони, которые должны были броситься в бегство от одного запаха оборотней, хрипели и боялись, били копытами, но слушались всадников — это была Солровская порода, а не обычные деревенские лошади.

Райва билась в агонии. Детей, женщин, стариков и не до конца обращенных охотников убивали, безжалостно и быстро, понимая, что каждая секунда дорога и нужно перерезать вервольфов до того, как те станут смертельно опасными хищниками.