Преферанс на вылет

— Нефритовый жезл… улыбка лотоса… любовное безумие бабочки… игра рыб… благожелательные жезлы… женский заяц… глаз коня… игра на яшмовой флейте… что это за белиберда?!

— Это стандартные эвфемизмы для тех, кто даже здесь стесняется называть вещи своими именами.

— А как быть тем, кому непонятно?

— Генриетта, покажи, пожалуйста, граю диФаушеру прайс-лист для внутреннего пользования.

Бесшумная как летучая мышь Генриетта опять материализовалась за его креслом и вручила ему новую папку с таблицей, от содержимого второго столбца которой диФаушер почувствовал себя, несмотря на возраст, несколько… неудобно. И порадовался тому, что давно разучился краснеть и смущаться. Потому что вот там все было перечислено предельно ясно.

— Так, спасибо, я… гм… понял. Можете забирать папки. Так вот, перейдем к делу. Насколько я понимаю, мой курсант позавчера посетил Ваше заведение и вместо оплаченных услуг заработал от одного из «колокольчиков» повреждение, нанесенное неким артефактом. Это так?

Генриетта удалилась вместе с прейскурантами, напоследок пробурчав себе под нос нечто вроде:

— Хлипкий мущинка пошел, стеснительный, невыдержанный… а туда же, обвинениями разбрасываться…

Благожелательная улыбка граи диКампанула сделалась чуть шире. Курсанты за спиной что-то неразборчиво хрюкнули. Самому диФаушеру пришлось сделать вид, что он этого не расслышал.

— Так что все-таки произошло?

— Ваш курсант оплатил право провести время с девушкой категории Катарина. Но в процессе общения счел возможным требовать от нее услуг другого, более… ммм… темного спектра. Более того, эти услуги он попытался получить силой. Катарина в целях самообороны была вынуждена активировать «пчелу».

— Что скажете, диНоргье?

— Врет эта ее девка! Она сама на меня напала!

— И кому я должен верить?

— Разумеется… — и грая диКампанула сделала театральную паузу, — беспристрастному свидетельству.

— Что имеется в виду?

— У меня сохранилась запись общения Катарины с Вашим курсантом.

— Насколько я знаю, записывающие артефакты в домах утех под запретом…

— Поэтому они у нас установлены исключительно для подстраховки и самоуничтожаются по кодовому слову в том случае, если общение клиента с «колокольчиком» проходит без эксцессов. А если нет… артефакт может быть предъявлен для установления истины.

— Я могу его прослушать?

— Разумеется.

И грая диКампанула снова попросила в переговорник:

— Генриетта, пригласи к нам пожалуйста Мадлен. И пусть прихватит с собой запись, она знает, какую.

Пришедшая Мадлен оказалась настолько не похожей на граю диКампанула, что диФаушеру оставалось только удивляться, как настолько разные женщины умудрились подружиться: низенькая, коренастая, с воинственно выставленной вперед нижней челюстью, она напоминала какую-то из пород бойцовых собак. И войдя, глянула на диНоргье так, словно собиралась его покусать. Страшна, конечно, и желания общаться не вызывает, но с другой стороны, подумал диФаушер, это точно не Паула. А Мадлен протянула начальнице инфо-блок, который занял место в стандартном гнезде арт-проигрывателя на ее столе.

После прослушивания записи, диФаушер понял, почему полицейские отказались арестовывать Катарину, или как ее там зовут на самом деле. Окажись он сам на ее месте, он бы парнишку не только артефактом приложил, а и чем потяжелее, да с острыми углами. Заслужил.

— Я все понял, а теперь могу я взглянуть на артефакт, который ваша… ну, пусть Катарина натравила на моего курсанта?

Потому что если он прав…

Мадлен тем временем невозмутимо достала из кармана коробочку, открыла ее и предъявила металлическое насекомое. Оно! Внутренне возликовал диФаушер. Последний официально зарегистрированный артефакт Паулы Адлер! Он молодец, он все-таки вышел на нее! Не зря он столько времени этих баб забалтывал!

— И откуда у Вас столь примечательный артефакт?

— Не артефакт, а артефакты. Мы купили целую партию по случаю.

— И что это был за случай?

— Я ездила в Биарн за отзывом на свою монографию… когда же… да, где-то года полтора назад, и, зайдя в лавку артефактов, познакомилась там с очень милой девушкой, которая недорого продавала свои работы. Остальное мне не подошло, но вот «пчелки»… Я подумала, что вещь полезная, а для нашей работы так и вовсе незаменимая… и купила у нее весь запас — тридцать штук.

— И как, работают?

— Да, в случае зова о помощи они кусают нападавшего, впрыскивая ему либо снотворное, либо слабый раствор парализатора. Хорошо, что нужны они бывают редко, с момента введения их в эксплуатацию это только третий случай.

И здешние полицейские наверняка знали, что это за «пчелки» и в каком случае они идут в ход, потому даже не пытались сажать Катарину под арест. А вот с розыском автора артефактов ему, кажется, не повезло… Однако еще не все потеряно, у покупателя периодически остаются контакты продавца.

— А в случае поломки… Вы можете связаться с той девушкой, которая Вам их продала?

— Нет… да и зачем? «Пчелки» — артефакт простенький, Мадлен разобралась в их внутренностях и регулярно подзаряжает… в чем смысл связываться?

Надежда, конечно, продолжала трепыхаться, но делала это все медленнее.