Преферанс на вылет

— Потому что Романш самый спокойный и неприметный из всех кантонов Хельвеции. А нам нужно было как-то пересидеть в тихом месте и определиться, что делать дальше. Заодно решить, какое дело можно попробовать организовать, чтоб товары оказались востребованными, но при этом и особого внимания не привлечь, и каких-то денег заработать. Я планировала вспомнить передающиеся в нашей семье навыки вязания, и производить теплые вещи не вручную, а с помощью артефактов, а Офра умела делать всякую ручную растительную косметику: шампуни, бальзамы, мыло… Но долго мы там не пробыли…

— А что так?

— А вы представьте, уважаемые граи, какой такой интерес могут вызывать две относительно молодые особы, которые ездят туда-сюда и расспрашивают окружающих о возможности вложить свободные деньги? Правильно, тот самый, сугубо меркантильный и отбирательный! Ну, и отбившись от второй попытки грабежа, мы прямиком двинулись в Сан-Георгио и открыли счета в банке «Олимп», оставив себе совсем немножко, так, на пожевать.

— А дальше?

— А дальше мы сняли квартиру в Сан-Георгио и обратились в агентство недвижимости Кюра по поводу поиска подходящего варианта для магазинчика. Долго они морочили нам голову… ничего интересного не было… либо дорого, либо неудобно… А потом и подвернулся совершенно замечательный вариант долгосрочной аренды дуплекса в Лейкервальде.

— И чем это было так… замечательно?

— Во-первых, удобством планировки: справа я со своими вязаными изделиями, слева Офра с ее травяной косметикой. Никто никому не мешает, а при необходимости общения есть внутренняя дверь. Во-вторых, отдаленностью расположения: деревушка глухая, народу в ней мало, количество приезжих, кто тебя видит, тоже невелико… а лишний раз мозолить кому бы-то ни было глаза я, сами понимаете, как-то не рвалась.

— Значит много лет Вы сидели в деревне и не высовывались… — Эльведи задумчиво покивал в такт своим мыслям. — Подождите, но Вы же бывали как минимум, в Шателе и Сан-Георгио?

— Бывали. Невозможно все время в этой замшелой глуши торчать. Мы не только по федерации путешествовали, мы еще и в Фирш ездили, и в Лакию, и в Тильсар…

— Так почему Вы вдруг решили пробудить Каплю сейчас, столько лет спустя?

— А потому, что Варт приперся! — раздражением от граи Адлер плескануло так, что ее застекольные собеседники аж отшатнулись. — И немедленно начал с демонстрации «берт-синдрома»: претензии выдвигал, что его жена и ребенок из-за меня умерли, Каплю отдать требовал, карами разными угрожал. Да еще заявил, что артефактов на нем, как украшений на дереве Снежного деда, поэтому он ничего не боится и выбора у меня, кроме как вернуть ее, все равно нет. А потом руки протянул к шее…

— И что?

Паула Адлер досадливо повела плечами:

— Да то, что остановить его в тот момент я могла только осознанным обращением к родовому артефакту! Вот я Каплю в кои веки и попросила. Обездвижить его и дать мне возможность спеленать его арт-тандемом: моим артефактом-парализатором и завязанным на него стандартным «Сладкие грезы».

Она впервые при разговоре задействовала плечи… Когда человек лжет — ему неловко, он делает резкие движения и принимает неудобную позу. Его руки могут касаться лица, ушей или шеи. Сложенные, переплетенные руки, заложенные одна на другую ноги и стесненные движения или их отсутствие, могут означать нежелание дать информацию и попытку что-то скрыть. И диФаушер подал сигнал собеседникам — здесь может быть ее слабое место!

— И это единственная причина обращения к артефакту? — мягко подтолкнул ее Эльведи.

— Вы же знаете, что нет. Я догадывалась какова будет последовательность действий: вам нужно отнять у меня Каплю, потом убить меня и дать Варту возможность ее переактивировать с новой кандидаткой, я правильно поняла?

Ты правильно поняла, и ловко сумела вывести Варта из игры, сделав отныне невозможным активацию им Капли, но почему ты так спокойна, рассуждая о собственном убийстве?!

— Но теперь-то Вы у нас!

— Я-то у вас… — протянула эта грая с препаскуднейшей улыбкой. И не надо было быть крупным специалистом по физиогномике, чтоб не понять повисшее в воздухе продолжение: «А Капля — нет». И грай Гроссер резко перестал улыбаться:

— Где Капля?

— Где-то за границей, я точно не знаю.

И откинулась на спинку стула, сложив руки на груди. ДиФаушер напрягся: когда человек говорит правду и ему нечего скрывать — он наклоняется вперед к человеку, с которым разговаривает. А если человек лжет и скрывает что-либо, он будет отклоняться назад, подальше от собеседника. Как она сейчас. Знает, ведь, где Капля, знает и не скажет. И, повинуясь чуть заметному кивку Гроссера, он для начала активировал «Снежинку», в очередной раз вызвав легкий дымок над одним из ее пальцев.

— Осталось шесть, — меланхолично прокомментировала Паула, посмотрев на свои руки. Лгуны часто держатся руками за что-то — край стула, стола, или какой-то объект. Иногда они так сильно сжимают руки, что костяшки пальцев становятся белыми. А у этой кисти расслаблены и спокойно лежат на столе…